Неточные совпадения
Принцесса написала свой «манифестик» 18 августа (7 по
старому стилю). С письмом к Орлову он был отправлен из Рагузы сначала в Венецию, оттуда при удобном случае в Ливорно, из Ливорно в Пизу. Таким образом ранее двадцатых чисел сентября, по
старому стилю,
Орлов не мог получить письма «великой княжны Елизаветы». Что же он сделал? Тотчас же (сентября 27) отправил и письмо и «манифестик» к императрице.
Февраля 26 (
старого стиля) 1775 года русская эскадра вышла в море. Сам
Орлов впоследствии отправился в Россию сухим путем. Он боялся долго оставаться в Италии, где все были раздражены его предательством. Он боялся отравы иезуитов, боялся, чтобы кто-нибудь из приверженцев принцессы не застрелил его, и решился оставить Италию без разрешения императрицы, донеся, впрочем, ей предварительно, что оставляет команду для спасения своей жизни.
В самом конце зверинца, на низкой насести, сидит
старый орел, общипанный, облезлый и сгорбленный.
Его «война» с Трубецким есть своего рода орловская эпопея. Она не раз изображалась и в прозе, и в стихах, и даже в произведениях пластического искусства. (В Орле тогда были карикатуристы: майор Шульц и В. Черепов.) Интереснее истории этой «войны» в
старом Орле, кажется, никогда ничего не происходило, и все, о чем ни доведется говорить из тогдашних орловских событий, непременно немножко соприкасается как-нибудь с этой «войной».
Неточные совпадения
Кроме обычных для уссурийской тайги желн, орехотворок, соек, пестрых дятлов, диких голубей, ворон,
орлов и поползней здесь, близ реки, на
старых горелых местах, уже успевших зарасти лиственным молодняком, в одиночку держались седоголовые дятлы.
Во время поездок Эмбо за границу его заменяли или
Орлов, или Розанов. Они тоже пользовались благоволением
старого князя и тоже не упускали своего. Их парикмахерская была напротив дома генерал-губернатора, под гостиницей «Дрезден», и в числе мастеров тоже были французы, тогда модные в Москве.
На другой день к обеду явилось новое лицо: мужичище саженного роста, обветрелое, как
старый кирпич, зловещее лицо, в курчавых волосах копной, и в бороде торчат метелки от камыша. Сел, выпил с нами водки, ест и молчит. И
Орлов тоже молчит — уж у них обычай ничего не спрашивать — коли что надо, сам всякий скажет. Это традиция.
И бегут, заслышав о набеге, // Половцы сквозь степи и яруги, // И скрипят их
старые телеги, // Голосят, как лебеди в испуге. // Игорь к Дону движется с полками, // А беда несется вслед за ним: // Птицы, поднимаясь над дубами, // Реют с криком жалобным своим. // По оврагам волки завывают, // Крик
орлов доносится из мглы — // Знать, на кости русские скликают // Зверя кровожадные
орлы; // Уж лиса на щит червленый брешет, // Стон и скрежет в сумраке ночном… // О Русская земля! // Ты уже за холмом.
—
Старые слуги не забывают своих господ… Это очень мило с вашей стороны, — пошутил
Орлов. — Однако не хотите ли вина или кофе? Я прикажу сварить.