Горе мне,
увы мне во младой во юности!
Хочется пожити — не знаю, как быти,
Мысли побивают, к греху привлекают.
Кому возвещу я гибель, мое горе?
Кого призову я со мной слезно плакать?
Горе мне, увы мне по юности жити —
Во младой-то юности мнози борют страсти.
Плоть моя желает больше согрешати.
Юность моя, юность, младое ты время,
Быстро ты стрекаешь, грехи собираешь.
Где бы и не надо — везде поспеваешь,
К Богу ты ленива, во греху радива,
Тебе угождати — Бога прогневляти!..
А между тем Нестор заключает свой рассказ тем, что «бяша си видети радость на небеси и на земли, толико душ спасаемых, а дьявол стеня глаголаше:
увы мне, яко отсюда прогоним есмь» (Нест., 6496 г.).
В отпевании она только слышала возгласы: «Боже духов и всякие плоти», «паки и паки» и опять слова: «Боже духов и всякие плоти» и опять «паки и паки», и еще и еще «Боже духов!» и «
увы мне, увы, земля я и пепел; поношенье и прах»…
Позвала она Никиту, он посмотрел и ужаснулся: «
Увы мне, много согреших!..» Пошел к монастырю, влез в болото и три дня просидел в трясине, отдав себя на пищу комарам и жабам.
— Что же это, — говорит, — человеколюбцев никак в своей нужде не уверишь, а набожных от стояния не отзовешь, ночь же ваша темна, и обычаи ваши ужасны.
Увы мне! увы!
Неточные совпадения
Я всегда ненавидел гостей у себя: теперь у
меня каждый день полон дом, обедают, ужинают, играют, — и,
увы, мое шампанское торжествует над силою магнетических ее глазок!
Но,
увы! комендант ничего не мог сказать
мне решительного. Суда, стоящие в пристани, были все — или сторожевые, или купеческие, которые еще даже не начинали нагружаться. «Может быть, дня через три, четыре придет почтовое судно, — сказал комендант, — и тогда — мы увидим».
Я вернулся домой угрюм и сердит.
Меня в дверях встретил казак мой с испуганным лицом.
Заманчиво мелькали
мне издали сквозь древесную зелень красная крыша и белые трубы помещичьего дома, и
я ждал нетерпеливо, пока разойдутся на обе стороны заступавшие его сады и он покажется весь с своею, тогда,
увы! вовсе не пошлою, наружностью; и по нем старался
я угадать, кто таков сам помещик, толст ли он, и сыновья ли у него, или целых шестеро дочерей с звонким девическим смехом, играми и вечною красавицей меньшею сестрицей, и черноглазы ли они, и весельчак ли он сам или хмурен, как сентябрь в последних числах, глядит в календарь да говорит про скучную для юности рожь и пшеницу.
Я жду тебя: единым взором // Надежды сердца оживи // Иль сон тяжелый перерви, //
Увы, заслуженным укором!
Увы, Татьяна увядает; // Бледнеет, гаснет и молчит! // Ничто ее не занимает, // Ее души не шевелит. // Качая важно головою, // Соседи шепчут меж собою: // Пора, пора бы замуж ей!.. // Но полно. Надо
мне скорей // Развеселить воображенье // Картиной счастливой любви. // Невольно, милые мои, //
Меня стесняет сожаленье; // Простите
мне:
я так люблю // Татьяну милую мою!