— Не бывает разве, что отец по своенравию на всю жизнь губит детей своих? — продолжала, как полотно побелевшая, Марья Гавриловна, стоя перед Манефой и опираясь рукою на стол. — Найдет, примером сказать, девушка человека по сердцу, хорошего, доброго, а родителю забредет в голову выдать ее за нужного ему человека, и начнется тиранство… девка в воду, парень в петлю… А родитель руками разводит да говорит: «
Судьба такая! Богу так угодно».
Неточные совпадения
Волга — рукой подать. Что мужик в неделю наработает, тотчас на пристань везет, а поленился — на соседний базар. Больших барышей ему не нажить; и за Волгой не всяк в «тысячники» вылезет, зато, как ни плоха работа, как работников в семье ни мало, заволжанин век свой сыт, одет, обут, и податные за ним не стоят. Чего ж еще?.. И за то слава те, Господи!.. Не всем же в золоте ходить, в руках серебро носить, хоть и каждому русскому человеку
такую судьбу няньки да мамки напевают, когда еще он в колыбели лежит.
Патап Максимыч дела свои на базаре кончил ладно. Новый заказ, и большой заказ, на посуду он получил, чтоб к весне непременно выставить на пристань тысяч на пять рублей посуды, кроме прежде заказанной; долг ему отдали, про который и думать забыл; письма из Балакова получил: приказчик там сходно пшеницу купил, будут барыши хорошие; вечерню выстоял, нового попа в служении видел; со Снежковым встретился, насчет Настиной
судьбы толковал; дело, почитай, совсем порешили.
Такой ладный денек выпал, что редко бывает.
Никому не было говорено про сватовство Снежкова, но Заплатины были повещены. Еще стоя за богоявленской вечерней в часовне Скорнякова, Патап Максимыч сказал Ивану Григорьичу, что Настина
судьба, кажется, выходит, и велел Груне про то сказать, а больше ни единой душе.
Так и сделано.
Потому Снежков и был уверен, что рассказ про житье богатых московских старообрядцев будущему свату по мысли придется, — но
такая судьба ему выпала, — оборвался…
Замолк Евграф Макарыч, опустил голову, слезы на глазах у него выступили. Но не смел супротив родителя словечка промолвить. Целу ночь он не спал, горюя о
судьбе своей, и на разные лады передумывал, как бы ему устроить, чтоб отец его узнал Залетовых, чтобы Маша ему понравилась и согласился бы он на их свадьбу. Но ничего придумать не мог. Одолела тоска, хоть руки наложить,
так в ту же пору.
Нет, уж
такая, видно,
судьба мне выпала…
И взгрустнулось от той музыки Алексею… Настеньку вспомянул, красоту ее неописанную, речи ее тихие, любовные, ласки ее нежные,
судьбу ее вспомнил горькую… Хоть бы в Волгу головой,
так в ту же пору.
Гадают мужики: «Хоть и грамотен, а опричь что в солдаты, никуда не годится, —
такая уж, видно,
судьба ему».
Много рассказывала Таня про елфимовскую знахарку,
так хвалила кротость ее и доброхотство, с каким великую пользу чинит она людям безо всякой корысти. Суеверный страх покинул Марью Гавриловну, захотелось ей узнать от Егорихи, какая будет ей
судьба в новом замужестве. Но в скит знахарку позвать невозможно; келейницы и близко не подпустят. Надо самой идти. Таня взялась устроить свиданье с Егорихой.
— А захочет молодец
судьбу свою узнать, пожелает он увидеть во сне свою суженую — подложить ему под подушку липкий цветочек этой травы. Всю
судьбу узнает во снях, увидит и суженую… Не сорвать ли про тебя, Василий Борисыч?..
Так уж и быть, даром что бесовский цвет, ради тебя согрешу, сорву.
— Заблудился ли он,
такое ли уж ему от Господа было попущение, только сам он не знает, какими
судьбами попал в тот невидимый град.
— О
судьбе твоей все думаю… Недолго мне, Фленушка, на свете жить. Помру, что будет с тобой?.. Душа мутится, дух замирает, только об этом подумаю. Всякий тебя обидит, никакой у тебя заступы не будет… Горько будет тебе в злобе мира, во всех суетах его… —
Так, взволнованным голосом, склонив голову на плечо Фленушки, говорила Манефа.
— Когда б
судьба моя не
такая была, когда б не в кельях, а в миру я жила, волею замуж я не пошла бы, —
так, подняв голову, начала говорить чернобровая смуглянка, и яркий багрянец разлился по лицу ее.
Не то чтоб думал он на расставанье угодить покидавшей его Фленушке аль устроить
судьбу Параши, окрутив ее с Васильем Борисычем, а
так — разгуляться захотелось, удалью потешиться.
Какими-то
судьбами Феклист Митрич проведал, что за человек дом у него нанимал. То главное проведал он, что ему чуть не миллион наследства достался и что этакой-то богач где-то у них в захолустье уходом невесту берет. «Что́ за притча
такая, — думал Феклист. —
Такому человеку да воровски жениться! Какой отец дочери своей за него не отдаст? Я бы с радостью любую тотчас!» Как человек ловкий, бывалый, догадливый, смекнул он: «Из скитов, стало быть, жену себе выхватил».
Неточные совпадения
— Анна Андреевна именно ожидала хорошей партии для своей дочери, а вот теперь
такая судьба: именно
так сделалось, как она хотела», — и
так, право, обрадовалась, что не могла говорить.
Городничий. Зачем!
Так уж, видно,
судьба! (Вздохнув.)До сих пор, благодарение богу, подбирались к другим городам; теперь пришла очередь к нашему.
Лука Лукич. Вот подлинно,
судьба уж
так вела.
Городничий. Да, таков уже неизъяснимый закон
судеб: умный человек — или пьяница, или рожу
такую состроит, что хоть святых выноси.
— Так-то и единомыслие газет. Мне это растолковали: как только война, то им вдвое дохода. Как же им не считать, что
судьбы народа и Славян… и всё это?