Неточные совпадения
Настя с Парашей, воротясь к
отцу, к матери, расположились в светлицах своих, а разукрасить их
отец не поскупился. Вечерком, как они убрались, пришел к дочерям Патап Максимыч поглядеть на их новоселье и взял рукописную тетрадку, лежавшую у Насти на столике. Тут были «Стихи об Иоасафе царевиче», «Об Алексее Божьем человеке», «Древян гроб сосновый» и рядом с этой пса́льмой «Похвала
пустыне». Она начиналась словами...
— Лукав мир, Фленушка, — степенно молвила Манефа. — Не то что в келью, в
пустыни, в земные вертепы он проникает… Много того видим в житиях преподобных
отец… Не днем, так нощию во сне человеку козни свои деет!
— «И рече преподобный Памва ученику своему, — нараспев стала Таифа читать, — се убо глаголю, чадо, яко приидут дние, внегда расказят иноцы книги, загладят отеческая жития и преподобных мужей предания, пишущие тропари́ и еллинская писания. Сего ради
отцы реша: «Не пишите доброю грамотою, в
пустыне живущие, словес на кожаных хартиях, хочет бо последний род загладити жития святых
отец и писати по своему хотению».
Тогда изыде Варлаам из
пустыни и прииде к
отцу Софонтию совета ради, что́ сотворити при таковом тесном обстоянии…
Неточные совпадения
Когда ж и где, в какой
пустыне, // Безумец, их забудешь ты? // Ах, ножки, ножки! где вы ныне? // Где мнете вешние цветы? // Взлелеяны в восточной неге, // На северном, печальном снеге // Вы не оставили следов: // Любили мягких вы ковров // Роскошное прикосновенье. // Давно ль для вас я забывал // И жажду славы и похвал, // И край
отцов, и заточенье? // Исчезло счастье юных лет, // Как на лугах ваш легкий след.
Вперед, вперед, моя исторья! // Лицо нас новое зовет. // В пяти верстах от Красногорья, // Деревни Ленского, живет // И здравствует еще доныне // В философической
пустыне // Зарецкий, некогда буян, // Картежной шайки атаман, // Глава повес, трибун трактирный, // Теперь же добрый и простой //
Отец семейства холостой, // Надежный друг, помещик мирный // И даже честный человек: // Так исправляется наш век!
Я в тебя только крохотное семечко веры брошу, а из него вырастет дуб — да еще такой дуб, что ты, сидя на дубе-то, в «
отцы пустынники и в жены непорочны» пожелаешь вступить; ибо тебе оченно, оченно того втайне хочется, акриды кушать будешь, спасаться в
пустыню потащишься!
Еще тогда, сколь припомню, только об том и думалось, чтоб в пустынножительстве спасение найти, чтоб уподобиться древним
отцам пустынникам, которые суету мирскую хуже нечем мучения адовы для себя почитали… Ну, и привел бог в
пустыню, да только не так, как думалось.
— А я, ваше благородие, с малолетствия по своей охоте суету мирскую оставил и странником нарекаюсь;
отец у меня царь небесный, мать — сыра земля; скитался я в лесах дремучих со зверьми дикиими, в
пустынях жил со львы лютыими; слеп был и прозрел, нем — и возглаголал. А более ничего вашему благородию объяснить не могу, по той причине, что сам об себе сведений никаких не имею.