Обитель «Нечаянные Радости» представляла собой типичную картину медленного разрушения и напоминала собой улей,
в котором жизнь иссякала. Мало было братии и мало богомольцев. Но это именно и нравилось Половецкому, потому что давало ту
тишину, которая дает человеку возможность прислушиваться к самому себе. Кроме Ираклия, все остальные не обращали на него никакого внимания. У каждого было какое-нибудь свое дело. Половецкий являлся чужим человеком, и он это чувствовал на каждом шагу.
— Я вырасту, Павла Артемьевна! А уж тянет меня туда-то, и сказать не могу, как тянет. Так бы век
в тишине монастырской и прожила. За вас бы молилась…
В посте… на ночных бдениях… — возразила, внезапно сживаясь, Соня. — У бабушки моей есть монашка знакомая… Она еще
в детстве все к бабушке приставала, просила все меня
в послушание к ней отдать
в обитель… Совсем к себе на воспитание брала… А отец не отдал… Сюды определил… Велел учиться.