Яков, Григорий и Семен Иоаникиевы Строгановы приближали к себе этих людей, выдававшихся из
толпы бродяг и бездомников, представлявших из себя лишь нужную им грубую силу, ласкали их и научились от них многому, чего не ведала тогдашняя Русь.
— Черт возьми, — прервал его Доннершварц, — не дожидаться ли нам, пока замок займут
толпы бродяг. Кто боится измять свои латы и истоптать серебряные подковы у лошади, того мы защитим встречей нашей с незваными гостями, но добычей не поделимся с ним. Так мы условились с фон Ферзеном и, черт возьми, кто помышляет нам своими ребяческими советами исполнить прямое рыцарское дело!
— Черт возьми, — прервал его Доннершварц, — не дождаться ли нам, пока замок займут
толпы бродяг. Кто боится измять свои латы и истоптать серебряные подковы у лошади, того мы защитим встречей нашей с незваными гостями, но добычей не поделимся с ним. Так мы условились с фон-Ферзен и, черт возьми, кто помешает нам своими ребяческими советами исполнить прямое рыцарское дело!
Неточные совпадения
Это впечатление разрушило в нем только то, что в
толпе каторжных он узнал арестанта, убийцу Федорова, и среди ссыльных комика Охотина и еще одного
бродягу, обращавшегося к нему.
Старый, поседевший в бегах и приключениях
бродяга высматривает в
толпе новичков, кого побогаче (у новичков почти всегда бывают деньги), и сманивает его бежать вместе.
Все эти бегуны, если не найдут себе в продолжение лета какого-нибудь случайного, необыкновенного места, где бы перезимовать, — если, например, не наткнутся на какого-нибудь укрывателя беглых, которому в этом выгода; если, наконец, не добудут себе, иногда через убийство, какого-нибудь паспорта, с которым можно везде прожить, — все они к осени, если их не изловят предварительно, большею частию сами являются густыми
толпами в города и в остроги, в качестве
бродяг, и садятся в тюрьмы зимовать, конечно не без надежды бежать опять летом.
С тяжелой мыслью в голове, что вот он теперь, вдобавок ко всему, стал в этой стороне беспаспортным
бродягой, он смешался с густой
толпой на Бродвее.
Конечно, царь: сильна твоя держава, // Ты милостью, раденьем и щедротой // Усыновил сердца своих рабов. // Но знаешь сам: бессмысленная чернь // Изменчива, мятежна, суеверна, // Легко пустой надежде предана, // Мгновенному внушению послушна, // Для истины глуха и равнодушна, // А баснями питается она. // Ей нравится бесстыдная отвага. // Так если сей неведомый
бродяга // Литовскую границу перейдет, // К нему
толпу безумцев привлечет // Димитрия воскреснувшее имя.