Неточные совпадения
—
Как есть каторжный:
ни днем,
ни ночью покоя не знаю.
«Вот гостя господь послал: знакомому черту подарить, так назад отдаст, — подумал хозяин, ошеломленный таким неожиданным ответом. — Вот тебе и сват.
Ни с которого краю к нему не подойдешь. То ли бы дело
выпили, разговорились, — оно все само бы и наладилось, а теперь разводи бобы всухую. Ну, и сват,
как кривое полено: не уложишь
ни в
какую поленницу».
— Ну-ка,
как он теперь откажется, ежели хозяйка угощать
будет? — заметил хозяин, глупо хихикнув. — Фуса, ну и гость:
ни единой капли…
Михей Зотыч
был один, и торговому дому Луковникова приходилось иметь с ним немалые дела, поэтому приказчик сразу вытянулся в струнку, точно по нему выстрелили. Молодец тоже
был удивлен и во все глаза смотрел то на хозяина, то на приказчика. А хозяин шел,
как ни в чем не бывало, обходя бунты мешков, а потом маленькою дверцей провел гостя к себе в низенькие горницы, устроенные по-старинному.
Жених держал себя с большим достоинством и знал все порядки по свадебному делу. Он приезжал каждый день и проводил с невестой
как раз столько времени, сколько нужно —
ни больше,
ни меньше. И остальных девушек не забывал: для каждой у него
было свое словечко. Все невестины подруги полюбили Галактиона Михеича, а старухи шептали по углам...
Стояла осень, и рабочих на месте нельзя
было достать
ни за
какие деньги, пока не кончится уборка хлеба.
Старшему сыну Серафимы
было уже четыре года, его звали Сережей. За ним следовали еще две девочки-погодки, то
есть родившиеся через год одна после другой. Старшую звали Милочкой, младшую Катей.
Как Серафима
ни любила мужа, но трехлетняя, почти без перерыва, беременность возмутила и ее.
— Ничего ты от меня, миленький, не получишь…
Ни одного грошика,
как есть. Вот, что на себе имеешь, то и твое.
Больше отец и сын не проговорили
ни одного слова. Для обоих
было все ясно,
как день. Галактион, впрочем, этого ожидал и вперед приготовился ко всему. Он настолько владел собой, что просмотрел с отцом все книги, отсчитался по разным статьям и дал несколько советов относительно мельницы.
—
Будем устраиваться… да… — повторял Штофф, расхаживая по комнате и потирая руки. — Я уже кое-что подготовил на всякий случай. Ведь вы знаете Луковникова? О, это большая сила!.. Он знает вас. Да… Ничего, помаленьку устроимся. Знаете, нужно жить,
как кошка: откуда ее
ни бросьте, она всегда на все четыре ноги встанет.
Результат этой сцены
был один: во что бы то
ни стало выбраться
как можно скорее из тестева дома.
Как это
ни странно, но до известной степени Полуянов
был прав. Да, он принимал благодарности, а что
было бы, если б он все правонарушения и казусы выводил на свежую воду? Ведь за каждым что-нибудь
было, а он все прикрывал и не выносил сору из избы. Взять хоть ту же скоропостижную девку, которая лежит у попа на погребе: она из Кунары, и
есть подозрение, что это работа Лиодорки Малыгина и Пашки Булыгина. Всех можно закрутить так, что
ни папы,
ни мамы не скажут.
Эта новость
была отпразднована у Стабровского на широкую ногу. Галактион еще в первый раз принимал участие в таком пире и мог только удивляться, откуда берутся у Стабровского деньги. Обед стоил на плохой конец рублей триста, — сумма, по тугой купеческой арифметике, очень солидная.
Ели,
пили, говорили речи, поздравляли друг друга и в заключение послали благодарственную телеграмму Ечкину. Галактион,
как ни старался не
пить, но это
было невозможно. Хозяин так умел просить, что приходилось только
пить.
Он понимал, что Стабровский готовился к настоящей и неумолимой войне с другими винокурами и что в конце концов он должен
был выиграть благодаря знанию, предусмотрительности и смелости, не останавливающейся
ни перед чем. Ничего подобного раньше не бывало, и купеческие дела велись ощупью, по старинке. Галактион понимал также и то, что винное дело — только ничтожная часть других финансовых операций и что новый банк является здесь страшною силой,
как хорошая паровая машина.
Что
было делать Замараеву? Предупредить мужа, поговорить откровенно с самой, объяснить все Анфусе Гавриловне, —
ни то,
ни другое,
ни третье не входило в его планы. С
какой он стати
будет вмешиваться в чужие дела? Да и доказать это трудно, а он может остаться в дураках.
Для Галактиона этот ход противника
был крупною неприятностью,
как непредусмотренное действие. Что тут
ни говори, а Прохоров жив, о чем кричала каждая кабацкая вывеска.
Вахрушка через прислугу, конечно, знал, что у Галактиона в дому «неладно» и что Серафима Харитоновна
пьет запоем, и по-своему жалел его. Этакому-то человеку жить бы да жить надо, а тут дома,
как в нетопленой печи. Ах, нехорошо! Вот ежели бы Харитина Харитоновна, так та бы повернула все единым духом. Хороша бабочка, всем взяла, а тоже живет
ни к шубе рукав. Дальше Вахрушка угнетенно вздыхал и отмахивался рукой, точно отгонял муху.
Галактион стоял все время на крыльце, пока экипаж не скрылся из глаз. Харитина не оглянулась
ни разу. Ему сделалось как-то и жутко, и тяжело, и жаль себя. Вся эта поездка с Харитиной у отца
была только злою выходкой,
как все, что он делал. Старик в глаза смеялся над ним и в глаза дразнил Харитиной. Да, «без щей тоже не проживешь». Это
была какая-то бессмысленная и обидная правда.
Эта сцена и закончилась припадком, уже настоящим припадком настоящей эпилепсии. Теперь уже не
было места
ни сомнениям,
ни надеждам. Стабровский не плакал, не приходил в отчаяние,
как это бывало с ним раньше, а точно весь замер. Прежде всего он пригласил к себе в кабинет Устеньку и объяснил ей все.
Харитина видела эту сцену и, не здороваясь
ни с кем, вышла на берег и уехала с Ечкиным. Ее душили слезы ревности.
Было ясно
как день, что Стабровский, когда умрет Серафима, женит Галактиона на этой Устеньке.
А Полуянов сидел в комнате Харитона Артемьича и
как ни в чем не бывало
пил чай стакан за стаканом.
Ночное раздумье привело Устеньку к решению. Она должна
была,
как это
ни тяжело, объясниться с Галактионом. Вообще получалась самая глупая и нелепая история.
Банковские воротилы
были в страшной тревоге, то
есть Мышников и Штофф. Они совещались ежедневно, но не могли прийти
ни к
какому результату. Дело в том, что их компаньон по пароходству Галактион держал себя самым странным образом, и каждую минуту можно
было ждать, что он подведет. Сначала Штофф его защищал, а потом, когда Галактион отказался платить Стабровскому, он принужден
был молчать и слушать. Даже Мышников, разоривший столько людей и всегда готовый на новые подвиги, — даже Мышников трусил.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (
Ест.)Боже мой,
какой суп! (Продолжает
есть.)Я думаю, еще
ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай,
какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То
есть, не то уж говоря, чтоб
какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не
будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь,
ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Анна Андреевна. Ну вот, уж целый час дожидаемся, а все ты с своим глупым жеманством: совершенно оделась, нет, еще нужно копаться…
Было бы не слушать ее вовсе. Экая досада!
как нарочно,
ни души!
как будто бы вымерло все.
Городничий. Чш! (Закрывает ему рот.)Эк
как каркнула ворона! (Дразнит его.)
Был по приказанию!
Как из бочки, так рычит. (К Осипу.)Ну, друг, ты ступай приготовляй там, что нужно для барина. Все, что
ни есть в долге, требуй.
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл…
как сам Шалашников! // Да тот
был прост; накинется // Со всей воинской силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, //
Ни дать
ни взять раздувшийся // В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока не пустит по миру, // Не отойдя сосет!