— Извините меня, Харитина Харитоновна, — насмелился Замараев. — Конечно, я
деревенский мужик и настоящего городского обращения не могу вполне понимать, а все-таки дамскому полу как будто и не того, не подобает цыгарки курить. Уж вы меня извините, а это самое плохое занятие для настоящей дамы.
Закладывался настоящий
деревенский мужик, тащивший в город самовары, конскую сбрую, полушубки, бабьи сарафаны и вообще свое мужицкое «барахло», как называл Замараев этот отдел закладов.
Неточные совпадения
Суслонских
мужиков деревенские соседи называли купцами.
— Ух, надоела мне эта самая
деревенская темнота! — повторял он. — Ведь я-то не простой
мужик, Галактион Михеич, а свою полировку имею… За битого двух небитых дают. Конешно, Михей Зотыч жалованья мне не заплатили, это точно, а я не сержусь… Что же, ему, может, больше надо. А уж в городе-то я вот как буду стараться. У меня короткий разговор: раз, два — и готово. Ха-ха… Дела не подгадим. Только вот с мертвяком ошибочка вышла.
Да и контингент гласных был почти тот же, что и в думе, с прибавкой нескольких
мужиков, писарей и
деревенских попов, как о.
«Что это, говорит, у вас такое?» — «А это, — говорит барышня, — у нас ежик, мы сейчас у
деревенского мужика купили: он в лесу нашел».
Неточные совпадения
Деревенские избы
мужиков тож срублены были на диво: не было кирчёных [Кирчёная изба — «вытесанная, когда бревна стесаны в гладкую стену».
— На кой дьявол нужна наша интеллигенция при таком
мужике? Это все равно как
деревенские избы перламутром украшать. Прекраснодушие, сердечность, романтизм и прочие пеперменты, уменье сидеть в тюрьмах, жить в гиблых местах ссылки, писать трогательные рассказы и статейки. Страстотерпцы, преподобные и тому подобные. В общем — незваные гости.
Он употреблял церковнославянские слова: аще, ибо, паче, дондеже, поелику, паки и паки; этим он явно, но не очень успешно старался рассмешить людей. Он восторженно рассказывал о красоте лесов и полей, о патриархальности
деревенской жизни, о выносливости баб и уме
мужиков, о душе народа, простой и мудрой, и о том, как эту душу отравляет город. Ему часто приходилось объяснять слушателям незнакомые им слова: па́морха, мурцовка, мо́роки, сугрев, и он не без гордости заявлял:
— Нет, вы подумайте: XIX век мы начали Карамзиным, Пушкиным, Сперанским, а в XX у нас — Гапон, Азеф, Распутин… Выродок из евреев разрушил сильнейшую и, так сказать, национальную политическую партию страны, выродок из
мужиков, дурак
деревенских сказок, разрушает трон…
— А ты послушай: ведь это все твое; я твой староста… — говорила она. Но он зевал, смотрел, какие это птицы прячутся в рожь, как летают стрекозы, срывал васильки и пристально разглядывал
мужиков, еще пристальнее слушал
деревенскую тишину, смотрел на синее небо, каким оно далеким кажется здесь.