Неточные совпадения
Встреча
с Лиодором
в Кунаре окончательно вырешила дело. Галактион дальше не мог оставаться у тестя. Он нанял себе небольшую квартирку за хлебным рынком и переехал туда
с семьей. Благодаря бубновскому конкурсу он мог теперь прожить до открытия
банка, когда Штофф обещал ему место члена правления
с жалованьем
в пять тысяч.
Этот разговор
с Ермилычем засел у писаря
в голове клином. Вот тебе и
банк!.. Ай да Ермилыч, ловко!
В Заполье свою линию ведут, а Ермилыч свои узоры рисует. Да, штучка тепленькая, коли на то пошло. Писарю даже сделалось смешно, когда он припомнил родственника Карлу, мечтавшего о своем кусочке хлеба
с маслом. Тут уж дело пахло не кусочком и не маслом.
Оказалось, что суслонские дамы отлично знали решительно все, что делалось
в Заполье, всю подноготную: и про Бубниху,
с которой запутался Галактион, и про адвоката Мышникова, усадившего Полуянова
в острог из-за Харитины, и про бубновский конкурс, и про
банк и т. д.
Это уже окончательно взбесило писаря. Бабы и те понимают, что попрежнему жить нельзя. Было время, да отошло… да… У него опять заходил
в голове давешний разговор
с Ермилычем. Ведь вот человек удумал штуку. И как еще ловко подвел. Сам же и смеется над городским
банком. Вдруг писаря осенила мысль. А что, если самому на манер Ермилыча, да не здесь, а
в городе? Писарь даже сел, точно его кто ударил, а потом громко засмеялся.
Банковская компания приехала
в суд прямо
с обеда по случаю открытия
банка, и все имели празднично-рассеянный вид, точно приехали на именины.
В жизни нового
банка на первых же порах возникало крупное недоразумение
с Ечкиным, который остался
в Петербурге, устраивая акции нового
банка на бирже.
Он понимал, что Стабровский готовился к настоящей и неумолимой войне
с другими винокурами и что
в конце концов он должен был выиграть благодаря знанию, предусмотрительности и смелости, не останавливающейся ни перед чем. Ничего подобного раньше не бывало, и купеческие дела велись ощупью, по старинке. Галактион понимал также и то, что винное дело — только ничтожная часть других финансовых операций и что новый
банк является здесь страшною силой, как хорошая паровая машина.
Только раз Галактион поссорился
с своею гостьей из-за того, что она не захотела даже проститься
с мужем, когда его отправляли
в ссылку, и что
в виде насмешки послала ему на дорогу
банку персидского порошка.
Своих денег у него, конечно, было немного, но обещает помочь Стабровский, когда закончится война
с Прохоровым и будет получаться отступное, а затем можно будет прихватить часть
в банке, а другую часть кое у кого из знакомых.
Ечкин получил
с него деньги и сейчас же уехал
в Петербург, где по выданной ему доверенности заложил б одном из столичных
банков и стеариновую фабрику.
— Нечего сказать, хороша суета!.. А ты-то зачем приехал к нам? Небойсь
в банк хочешь закладываться? Ха-ха… У всех теперь одна мода, а ваши мучники готовы кожу
с себя заложить.
— Так, так… То-то нынче добрый народ пошел: все о других заботятся, а себя забывают. Что же, дай бог… Посмотрел я
в Заполье на добрых людей… Хорошо. Дома понастроили новые, магазины
с зеркальными окнами и все перезаложили
в банк. Одни строят, другие деньги на постройку дают — чего лучше? А тут еще: на, испей дешевой водочки… Только вот как
с закуской будет? И ты тоже вот добрый у меня уродился: чужого не жалеешь.
Из думских ораторов пробовал бороться
с Мышниковым полированный купчик Евграф Огибенин, но сейчас же погиб самым позорным образом: ему был закрыт кредит
в банке.
Старик Луковников отлично понимал разыгравшуюся комедию и сознавал полное свое бессилие. Дума быстро превращалась
в переднюю Зауральского коммерческого
банка. Гласные-купцы тоже сообразили, что нужно только соглашаться
с Павлом Степанычем, и заглядывали ему
в рот, ожидая решения. Мышников скоро завладел всем городским самоуправлением и делал все, чего желал.
К огорчению Харитона Артемьича, первый номер «Запольского курьера» вышел без всяких ругательств, а
в программе были напечатаны какие-то непонятные слова: о народном хозяйстве, об образовании, о насущных нуждах края, о будущем земстве и т. д. Первый номер все-таки произвел некоторую сенсацию: обругать никого не обругали, но это еще не значило, что не обругают потом.
В банке новая газета имела свои последствия. Штофф сунул номер Мышникову и проговорил
с укоризной...
Много новостей узнал Полуянов
с первого же раза: о разорении Харитона Артемьича, о ссудной кассе писаря Замараева, о плохих делах старика Луковникова, о новых людях
в Заполье, а главное — о
банке.
Вообще банковские воротилы имели достаточно времени для подобных разговоров. Дела
банка шли отлично, и банковские акции уже поднялись
в цене
в два
с половиной раза.
— Ну, хорошо. Поезжайте теперь на мельницу
с богом, а потом я сам привезу.
В банке у меня деньги.
— Позвольте мне кончить, господа… Дело не
в названии, а
в сущности дела. Так я говорю? Поднимаю бокал за того, кто открывает новые пути, кто срывает завесу
с народных богатств, кто ведет нас вперед… Я сравнил бы наш
банк с громадною паровою машиной, причем роль пара заменяет капитал, а вот этот пароход, на котором мы сейчас плывем, — это только один из приводов, который подчиняется главному двигателю… Гений заключается только
в том, чтобы воспользоваться уже готовою силой, а поэтому я предлагаю тост за…
— У тебя, как у лисы, тысячи думушек, — добродушно шутил над ним Луковников. — Оба, брат, мы
с тобой, как
в сказке лиса, попали банковской бабе на воротник… У банка-то одна думушка!
Еще ничего подобного не видали
в Заполье, и самый
банк с его операциями являлся какою-то детскою игрушкой.
Дело
в том, что поместил его
в банк на службу Галактион, на которого он молился, а теперь у Галактиона вышли «контры»
с Штоффом и самим Мышниковым.
Михей Зотыч любил помудрить над простоватым Вахрушкой и, натешившись вдоволь, заговорил уже по-обыкновенному. Вахрушка знал, что он неспроста пришел, и вперед боялся, как бы не сболтнуть чего лишнего. Очень уж хитер Михей Зотыч, продаст и выкупит на одном слове. Ему бы по-настоящему
в банке сидеть да
с купцами-банкротами разговаривать.
Неточные совпадения
Всё было, вместе
с отличным обедом и винами не от русских виноторговцев, а прямо заграничной разливки, очень благородно, просто и весело. Кружок людей
в двадцать человек был подобран Свияжским из единомышленных, либеральных, новых деятелей и вместе остроумных и порядочных. Пили тосты, тоже полушутливые, и за нового губернского предводителя, и за губернатора, и за директора
банка, и за «любезного нашего хозяина».
Не поминая даже о том, чему он верил полчаса назад, как будто совестно и вспоминать об этом, он потребовал, чтоб ему дали иоду для вдыхания
в стклянке, покрытой бумажкой
с проткнутыми дырочками. Левин подал ему
банку, и тот же взгляд страстной надежды,
с которою он соборовался, устремился теперь на брата, требуя от него подтверждения слов доктора о том, что вдыхания иода производят чудеса.
Если же назначение жалованья отступает от этого закона, как, например, когда я вижу, что выходят из института два инженера, оба одинаково знающие и способные, и один получает сорок тысяч, а другой довольствуется двумя тысячами; или что
в директоры
банков общества определяют
с огромным жалованьем правоведов, гусаров, не имеющих никаких особенных специальных сведений, я заключаю, что жалованье назначается не по закону требования и предложения, а прямо по лицеприятию.
Влиянию его содействовало: его богатство и знатность; прекрасное помещение
в городе, которое уступил ему старый знакомый, Ширков, занимавшийся финансовыми делами и учредивший процветающий
банк в Кашине; отличный повар Вронского, привезенный из деревни; дружба
с губернатором, который был товарищем, и еще покровительствуемым товарищем, Вронского; а более всего — простые, ровные ко всем отношения, очень скоро заставившие большинство дворян изменить суждение о его мнимой гордости.
— Я несогласен, что нужно и можно поднять еще выше уровень хозяйства, — сказал Левин. — Я занимаюсь этим, и у меня есть средства, а я ничего не мог сделать.
Банки не знаю кому полезны. Я, по крайней мере, на что ни затрачивал деньги
в хозяйстве, всё
с убытком: скотина — убыток, машина — убыток.