— Что «воопче»-то? На винокуренный завод
свезли хлеб, канальи, а потом будете ждать недорода? Деньги на вине пропили, да на чаях, да на ситцах?
Неточные совпадения
— Нет, брат, шабаш, старинка-то приказала долго жить, — повторял Замараев, делая вызывающий жест. — По нонешним временам вон какие народы проявились. Они, брат, выучат жить. Темноту-то как рукой снимут… да. На што бабы, и те вполне это самое чувствуют. Вон Серафима Харитоновна как на меня поглядывает, даром что хлеб-соль еще недавно
водили.
Чурался Замараевых попрежнему один Харитон Артемьич. Зятя он не пускал к себе на глаза и говорил, что он только его срамит и что ему низко
водить хлеб-соль с ростовщиками. Можно представить себе удивление бывшего суслонского писаря, когда через два года старик Малыгин заявился в контору самолично.
— А затем, сватушка, что три сына у меня. Хотел каждому по меленке оставить, чтобы родителя поминали… Ох, нехорошо!.. Мучники наши в банк закладываются, а мужик весь
хлеб на базары
свез. По деревням везде ситцы да самовары пошли… Ослабел мужик. А тут водкой еще его накачивают… Все за легким
хлебом гонятся да за своим лакомством. Что только и будет!..
— Да, да… Ох, повезешь, сынок!.. А поговорка такая: не мой воз — не моя и песенка. Все хлеб-батюшко, везде
хлеб… Все им держатся, а остальное-то так. Только хлеб-то от бога родится, сынок… Дар божий… Как бы ошибки не вышло. Ты вот на машину надеешься, а вдруг нечего будет не только
возить, а и есть.
Крестьяне в известное время
возили хлеб на ближайшую пристань к Волге, которая была их Колхидой и Геркулесовыми Столпами, да раз в год ездили некоторые на ярмарку, и более никаких сношений ни с кем не имели.
— Вам снилось, — начал он, — что мужики
отвезли хлеб на базар, продали и пропили деньги. Это во-первых…
Стаи куропаток приближаются тогда к деревням и появляются на гумнах, где подбирают зерна, наточившиеся около копен и кладей; бегают по дорожкам, по которым
возят хлеб сушить на ригу или овин, и также около токов, на которых молотят и веют хлеб.
Весь август непрерывно шли дожди, было сыро и холодно; с полей не
свозили хлеба, и в больших хозяйствах, где косили машинами, пшеница лежала не в копнах, а в кучах, и я помню, как эти печальные кучи с каждым днем становились все темнее, и зерно прорастало в них.
Неточные совпадения
Скосить и сжать рожь и овес и
свезти, докосить луга, передвоить пар, обмолотить семена и посеять озимое — всё это кажется просто и обыкновенно; а чтобы успеть сделать всё это, надо, чтобы от старого до малого все деревенские люди работали не переставая в эти три-четыре недели втрое больше, чем обыкновенно, питаясь квасом, луком и черным
хлебом, молотя и
возя снопы по ночам и отдавая сну не более двух-трех часов в сутки. И каждый год это делается по всей России.
Правда, в таком характере есть уже что-то отталкивающее, и тот же читатель, который на жизненной своей дороге будет дружен с таким человеком, будет
водить с ним хлеб-соль и
проводить приятно время, станет глядеть на него косо, если он очутится героем драмы или поэмы.
Этот долг можно заплатить из выручки за
хлеб. Что ж он так приуныл? Ах, Боже мой, как все может переменить вид в одну минуту! А там, в деревне, они распорядятся с поверенным собрать оброк; да, наконец, Штольцу напишет: тот даст денег и потом приедет и устроит ему Обломовку на славу, он всюду дороги
проведет, и мостов настроит, и школы
заведет… А там они, с Ольгой!.. Боже! Вот оно, счастье!.. Как это все ему в голову не пришло!
Тит Никоныч любил беседовать с нею о том, что делается в свете, кто с кем воюет, за что; знал, отчего у нас
хлеб дешев и что бы было, если б его можно было
возить отвсюду за границу. Знал он еще наизусть все старинные дворянские домы, всех полководцев, министров, их биографии; рассказывал, как одно море лежит выше другого; первый уведомит, что выдумали англичане или французы, и решит, полезно ли это или нет.
Я этот месяц выдержал, может быть только несколько расстроил желудок; но с следующего месяца я прибавил к
хлебу суп, а утром и вечером по стакану чаю — и, уверяю вас, так
провел год в совершенном здоровье и довольстве, а нравственно — в упоении и в непрерывном тайном восхищении.