Попадались и другие пешеходы, тоже разодетые по-праздничному.
Мужики и бабы кланялись господскому экипажу, — на заводах рабочие привыкли кланяться каждой фуражке. Все шли на пристань. Николин день считался годовым праздником на Ключевском, и тогда самосадские шли в завод, а в троицу заводские на пристань. Впрочем, так «гостились» одни раскольники, связанные родством и многолетнею дружбой, а мочегане оставались сами по себе.
Прослезился и Петр Елисеич, когда с ним стали прощаться
мужики и бабы. Никого он не обидел напрасно, — после старого Палача при нем рабочие «свет увидели». То, что Петр Елисеич не ставил себе в заслугу, выплыло теперь наружу в такой трогательной форме. Старый Тит Горбатый даже повалился приказчику в ноги.
Неточные совпадения
Коробка была выдолблена из куска дерева
и закрыта крышкой. Отодвинув крышку, Терешка показал бегавшего в коробке таракана
и опять залился своим детским смехом. Всех
мужиков он звал Иванычами, а
баб — браковками.
Эта тулянка Лукерья была сердитая
баба и любила покомандовать над пьяными
мужиками, а своего Тереха, по великорусскому обычаю, совсем под голик загнала.
— Разве он
мужик? — уговаривала расходившегося мужа Анфиса Егоровна. — Тоже
и придумаешь… Петр Елисеич, какая красавица у вас в Ключевском заводе выросла, вон стоит с
бабами. Чья это?
Вот подойдет осень,
и пойдет народ опять в кабалу к Устюжанинову, а какая это работа: молодые ребята балуются на фабрике,
мужики изробливаются к пятидесяти годам, а про
баб и говорить нечего, — которая пошла на фабрику, та
и пропала.
Бабы-мочеганки действительно заговорили о своем хлебе раньше
мужиков,
и бабьи языки работали с особенным усердием.
— Уж это што
и говорить, — поддакивали старухи, — испотачились наши сношеньки. Пряменько сказать, вконец истварились! А по хрестьянам-то
баба всему голова, без
бабы мужику ни взад, ни вперед: оба к одной земле привязаны. Так-то…
Мужики были на работе,
и бабы окружили Таисью в темноте, как испуганные овцы.
Мужики продавали избы
и покосы, а
бабы зорили разный домашний скарб
и продавали скотину.
— Я?.. Как мне не плакать, ежели у меня смертный час приближается?.. Скоро помру. Сердце чует… А потом-то што будет? У вас, у
баб, всего один грех, да
и с тем вы не подсобились, а у нашего брата
мужика грехов-то тьма… Вот ты пожалела меня
и подошла, а я што думаю о тебе сейчас?.. Помру скоро, Аглаида, а зверь-то останется… Может, я видеть не могу тебя!..
— Погибель, а не житье в этой самой орде, — рассказывала Домнушка мужу
и Макару. — Старики-то, слышь, укрепились, а молодяжник да
бабы взбунтовались… В голос, сказывают, ревели. Самое гиблое место эта орда, особливо для
баб, — ну,
бабы наши подняли бунт. Как огляделись, так
и зачали донимать
мужиков…
Мужики их бить, а
бабы все свое толмят, ну,
и достигли-таки
мужиков.
— Надо полагать, что так… На заводе-то одни
мужики робят, а
бабы шишляются только по-домашнему, а в крестьянах баба-то наравне с
мужиком: она
и дома,
и в поле,
и за робятами,
и за скотиной,
и она же всю семью обряжает. Наварлыжились наши заводские
бабы к легкому житью, ну, им
и не стало ходу. Вся причина в
бабах…
Работы у «убитых коломенок» было по горло.
Мужики вытаскивали из воды кули с разбухшим зерном, а
бабы расшивали кули
и рассыпали зерно на берегу, чтобы его охватывало ветром
и сушило солнышком. Но зерно уже осолодело
и от него несло затхлым духом. Мыс сразу оживился. Бойкие заводские
бабы работали с песнями, точно на помочи. Конечно, в первую голову везде пошла развертная солдатка Аннушка, а за ней Наташка. Они
и работали везде рядом, как привыкли на фабрике.
Ведь старому Титу только бы уйти в курень, а там он всех заморит на работе:
мужики будут рубить дрова, а
бабы окапывать землей
и дернать кученки.
Двое
мужиков схватили Конона
и поволокли из избушки. Авгарь с невероятною для
бабы силой вырвалась из рук державшего ее
мужика, схватила топор
и, не глядя, ударила им большого
мужика прямо по спине. Тот вскинулся, как ошпаренный, повалил ее на пол
и уже схватил за горло.
Крестясь,
мужики и бабы нанизывались на веревку, вытягиваясь в одну линию, пятясь назад, в улицу, — это напомнило Самгину поднятие колокола: так же, как тогда люди благочестиво примолкли, веревка, привязанная к замку магазина, натянулась струною. Печник, перекрестясь, крикнул:
Неточные совпадения
Для Константина народ был только главный участник в общем труде,
и, несмотря на всё уважение
и какую-то кровную любовь к
мужику, всосанную им, как он сам говорил, вероятно с молоком бабы-кормилицы, он, как участник с ним в общем деле, иногда приходивший в восхищенье от силы, кротости, справедливости этих людей, очень часто, когда в общем деле требовались другие качества, приходил в озлобление на народ за его беспечность, неряшливость, пьянство, ложь.
Напившись чаю у того самого богатого мужика-хозяина, у которого останавливался Левин в свою поездку к Свияжскому,
и побеседовав с
бабами о детях
и со стариком о графе Вронском, которого тот очень хвалил, Дарья Александровна в 10 часов поехала дальше.
Заревела на выгонах облезшая, только местами еще неперелинявшая скотина, заиграли кривоногие ягнята вокруг теряющих волну блеющих матерей, побежали быстроногие ребята по просыхающим с отпечатками босых ног тропинкам, затрещали на пруду веселые голоса
баб с холстами,
и застучали по дворам топоры
мужиков, налаживающих сохи
и бороны.
— Константин Дмитрич, — сказала она ему, — растолкуйте мне, пожалуйста, что такое значит, — вы всё это знаете, — у нас в Калужской деревне все
мужики и все
бабы всё пропили, что у них было,
и теперь ничего нам не платят. Что это значит? Вы так хвалите всегда
мужиков.
В церкви никого, кроме
мужиков, дворников
и их
баб, не было.