Неточные совпадения
Татьяне было так тяжело, что она
сама молила бога о своей
смерти: она всем мешала, и, когда ее не будет, Макар женится на другой и заживет,
как следует хорошему мужику.
Сидит и наговаривает, а
сам трубочку свою носогрейку посасывает,
как следует быть настоящему солдату. Сначала такое внимание до
смерти напугало забитую сноху, не слыхавшую в горбатовской семье ни одного ласкового слова, а солдат навеличивает ее еще по отчеству. И
какой же дошлый этот Артем, нарочно при Макаре свое уважение Татьяне показывает.
— Святыми бывают после
смерти, когда чудеса явятся, а живых подвижников видывала… Удостоилась видеть схимника Паисия, который спасался на горе Нудихе. Я тогда в скитах жила… Ну, в лесу его и встретила: прошел от меня этак будет
как через улицу. Борода уж не седая, а совсем желтая, глаза опущены, — идет и молитву творит. Потом уж он в затвор сел и не показывался никому до
самой смерти…
Как я его увидела, так со страху чуть не умерла.
Неточные совпадения
Брат лег и ― спал или не спал ― но,
как больной, ворочался, кашлял и, когда не мог откашляться, что-то ворчал. Иногда, когда он тяжело вздыхал, он говорил: «Ах, Боже мой» Иногда, когда мокрота душила его, он с досадой выговаривал: «А! чорт!» Левин долго не спал, слушая его. Мысли Левина были
самые разнообразные, но конец всех мыслей был один:
смерть.
Он не видел ничего невозможного и несообразного в представлении о том, что
смерть, существующая для неверующих, для него не существует, и что так
как он обладает полнейшею верой, судьей меры которой он
сам, то и греха уже нет в его душе, и он испытывает здесь на земле уже полное спасение.
Он был в
самом ласковом и веселом духе,
каким в детстве его часто помнил Левин. Он упомянул даже и о Сергее Ивановиче без злобы. Увидав Агафью Михайловну, он пошутил с ней и расспрашивал про старых слуг. Известие о
смерти Парфена Денисыча неприятно подействовало на него. На лице его выразился испуг; но он тотчас же оправился.
Он у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился,
как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее
смерти, и, главное,
самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.
Нет,
как ни говорите,
самая смерть ее —
смерть гадкой женщины без религии.