Неточные совпадения
— Уж это што и говорить, — соглашались
все. — Как по другим прочиим местам
добрые люди делают, так и мы. Жалованье зададим ходокам, чтобы им не обидно было и чтобы неустойки не вышло. Тоже задарма кому охота болтаться… В аккурате надо дело делать.
— Знаем, какое у тебя дело, родимый мой… Совсем хорошее твое дело, Макарушко, ежели на
всю улицу похваляешься. Про худые-то дела
добрые люди молчат, а ты вон как пасть разинул… А где у тебя шапка-то?
Хитрый Коваль пользовался случаем и каждый вечер «полз до шинка», чтобы выпить трохи горилки и «погвалтувати» с
добрыми людьми. Одна сноха Лукерья ходила с надутым лицом и сердитовала на стариков. Ее туляцкая семья собиралась уходить в орду, и бедную бабу тянуло за ними. Лукерья выплакивала свое горе где-нибудь в уголке, скрываясь от
всех. Добродушному Терешке-казаку теперь особенно доставалось от тулянки-жены, и он спасался от нее тоже в шинок, где гарцевал батько Дорох.
— Вот у тебя дом, старик,
все хозяйство, и вдруг надо будет
все разорить. Подумал ты об этом? Сам разоришься и других до сумы доведешь… От
добра добра не ищут.
— Это ты верно… Конешно, как не жаль
добра: тоже горбом, этово-тово, добро-то наживали. А только нам не способно оставаться-то здесь…
все купляй… Там, в орде, сторона вольная, земли сколько хошь… Опять и то сказать, што пригнали нас сюда безо
всего, да, слава богу, вот живы остались. Бог даст, и там управимся.
Собственно горбатовский двор со
всем горбатовским
добром уцелел, за исключением разной куренной снасти, проданной в Кержацкий конец.
—
Доброе дело, — согласился Петр Елисеич, припоминая историю Тараска. — По-настоящему, мы должны были его пристроить, да только у нас такие порядки, что ничего не разберешь… Беда будет
всем этим сиротам, престарелым и увечным.
— Поговорите вы с ним, барин! — голосила Домнушка, валяясь в ногах и хватая
доброго барина за ноги. — И жалованье ему
все буду отдавать, только пусть не тревожит он меня.
Появление «Домнушкина солдата» повернуло
все в горбатовском дворе вверх дном. Братья встретились очень невесело, как соперники на отцовское
добро. До открытой вражды дело не доходило, но и хорошего ничего не было.
Солдат внимательно перебрал
все ее сарафаны, платки, верхнюю одежду и строго наказал беречь это
добро.
Добрее он из
всех брательников и пожалел ее, черничку…
— Штой-то, Ефим Андреич, не на пасынков нам добра-то копить. Слава богу, хватит и смотрительского жалованья… Да и по чужим углам на старости лет муторно жить. Вон курицы у нас, и те точно сироты бродят… Переехали бы к себе в дом, я телочку бы стала выкармливать… На тебя-то глядеть, так сердечушко
все изболелось! Сам не свой ходишь, по ночам вздыхаешь… Долго ли человеку известись!
Очень уж он
добрый да жальливый до
всех: в семье худого слова от него не слыхивали.
— И скажу,
все скажу… Зачем ты меня в скиты отправляла, матушка Таисья? Тогда у меня один был грех, а здесь я их, может, нажила сотни…
Все тут обманом живем. Это хорошо, по-твоему? Вот и сейчас
добрые люди со
всех сторон на Крестовые острова собрались души спасти, а мы перед ними как представленные… Вон Капитолина с вечера на
все голоса голосит, штоб меня острамить. Соблазн один…
—
Все одно пропью, а куды лошадь денется? Не с деньгами жить, а с
добрыми людьми.
—
Все это сентиментальности, Петр Елисеич! — смеялся Голиковский. — В
доброе старое время так и делали: то шкуру с человека спустят, то по головке погладят. А нужно смотреть на дело трезво, и прежде
всего принцип.
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же
все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
Дико́й. Понимаю я это; да что ж ты мне прикажешь с собой делать, когда у меня сердце такое! Ведь уж знаю, что надо отдать, а
все добром не могу. Друг ты мне, и я тебе должен отдать, а приди ты у меня просить — обругаю. Я отдам, отдам, а обругаю. Потому только заикнись мне о деньгах, у меня всю нутренную разжигать станет; всю нутренную вот разжигает, да и только; ну, и в те поры ни за что обругаю человека.
Неточные совпадения
Подите кто-нибудь!» // Замялись наши странники, // Желательно бы выручить // Несчастных вахлаков, // Да барин глуп: судись потом, // Как влепит сотню
добрую // При
всем честном миру!
«Вишь, тоже
добрый! сжалился», — // Заметил Пров, а Влас ему: // — Не зол… да есть пословица: // Хвали траву в стогу, // А барина — в гробу! //
Все лучше, кабы Бог его // Прибрал… Уж нет Агапушки…
— Послали в Клин нарочного, //
Всю истину доведали, — // Филиппушку спасли. // Елена Александровна // Ко мне его, голубчика, // Сама — дай Бог ей счастие! // За ручку подвела. //
Добра была, умна была,
На
все четыре стороны // Поклон, — и громким голосом // Кричит: «Эй, люди
добрые!
У каждого крестьянина // Душа что туча черная — // Гневна, грозна, — и надо бы // Громам греметь оттудова, // Кровавым лить дождям, // А
все вином кончается. // Пошла по жилам чарочка — // И рассмеялась
добрая // Крестьянская душа! // Не горевать тут надобно, // Гляди кругом — возрадуйся! // Ай парни, ай молодушки, // Умеют погулять! // Повымахали косточки, // Повымотали душеньку, // А удаль молодецкую // Про случай сберегли!..