Подстреленная утка воровата, говорят охотники, и это правда: она
умеет мастерски прятаться даже на чистой и открытой воде: если только достанет сил, то она сейчас нырнет и, проплыв под водою сажен пятнадцать, иногда и двадцать, вынырнет, или, лучше сказать, выставит только один нос и часть головы наружу и прильнет плотно к берегу, так что нет возможности разглядеть ее.
Несмотря на смутные и тревожные обстоятельства моей домашней внутренней жизни, мы с Александром Панаевым продолжали заниматься литературой и собиранием бабочек, которых
умел мастерски раскладывать мой товарищ, искусный и ловкий на всякие механические занятия.
Левка
умел мастерски гресть, он отдавался в каком-то опьянении ритму рассекаемых волн и вдруг поднимал оба весла, лодка тихо, тихо скользила по волнам, и тишина, заступавшая мерные удары, клонила к какому-то полусну, а издали слышались песни празднующих поречан, носимые ветром, то тише, то громче.
Неточные совпадения
Но многие ли из обыкновенных наших ружейных охотников
умеют стрелять
мастерски из винтовки?
Он читал вслух душеспасительные книги, толковал с красноречивыми слезами о разных христианских добродетелях; рассказывал свою жизнь и подвиги; ходил к обедне и даже к заутрене, отчасти предсказывал будущее; особенно хорошо
умел толковать сны и
мастерски осуждал ближнего.
Сын монастырки, Рогожин знал монастырские порядки и
умел быть не в тягость обителям, напротив, делался везде полезным человеком: он
умел переплетать и подписывать пришедшие в ветхость книги; размечал углавы киноварью и твореным золотом и вообще
мастерски делал подобные мелкие работки, на которые не только по захолустьям, но и во многолюдных городах не скоро достанешь искусного художника.
— А как проснутся, — продолжал Зарецкой, — и вспомнят, как они все нам выболтали, так, верно, пожалеют, что выпили по лишнему стакану пунша. Да и вы, господа, — надобно сказать правду, —
мастерски умеете пользоваться минутой откровенности.
Рудин начал рассказывать. Рассказывал он не совсем удачно. В описаниях его недоставало красок. Он не
умел смешить. Впрочем, Рудин от рассказов своих заграничных похождений скоро перешел к общим рассуждениям о значении просвещения и науки, об университетах и жизни университетской вообще. Широкими и смелыми чертами набросал он громадную картину. Все слушали его с глубоким вниманием. Он говорил
мастерски, увлекательно, не совсем ясно… но самая эта неясность придавала особенную прелесть его речам.