Неточные совпадения
Обхождение Мосея Мосеича, его приветливость и внимание заронили
в душу Брагина луч надежды: авось и его дельце выгорит… Да просто сказать, не захочет марать
рук об него этот Мосей Мосеич. Что ему эти двенадцать кабаков — плюнуть да
растереть. Наверно, это все Головинский наврал про Жареного. Когда они вернулись
в кабинет, Брагин подробно рассказал свое дело. Жареный слушал его внимательно и что-то чертил карандашом на листе бумаги.
— Разве больше, чем всегда? Вы любите духи, Ипполит Сергеевич? Я — ужасно! Когда есть фиалки, я каждое утро рву их и
растираю в руках, это я научилась ещё в прогимназии… Вам нравятся фиалки?
Мы ездили большой компанией в Байдарскую долину, в деревню Скели, к замужней дочери С. Я. Елпатьевского, Людмиле Сергеевне Кулаковой. Ночью, при свете фонарей, ловили в горной речке форелей. Утром, в тени грецких орешников, пили чай.
Растирали в руках листья орешника и нюхали. Андреев сказал:
Неточные совпадения
Самгин отошел от окна, лег на диван и стал думать о женщинах, о Тосе, Марине. А вечером,
в купе вагона, он отдыхал от себя, слушая непрерывную, возбужденную речь Ивана Матвеевича Дронова. Дронов сидел против него, держа
в руке стакан белого вина, бутылка была зажата у него между колен, ладонью правой
руки он
растирал небритый подбородок, щеки, и Самгину казалось, что даже сквозь железный шум под ногами он слышит треск жестких волос.
Молодая женщина
в пенсне перевязывала ему платком ладонь левой
руки, правою он
растирал опухоль на лбу, его окружало человек шесть таких же измятых, вывалянных
в снегу.
Ведь ты только мешаешь ей и тревожишь ее, а пособить не можешь…» Но с гневом встречала такие речи моя мать и отвечала, что покуда искра жизни тлеется во мне, она не перестанет делать все что может для моего спасенья, — и снова клала меня, бесчувственного,
в крепительную ванну, вливала
в рот рейнвейну или бульону, целые часы
растирала мне грудь и спину голыми
руками, а если и это не помогало, то наполняла легкие мои своим дыханьем — и я, после глубокого вздоха, начинал дышать сильнее, как будто просыпался к жизни, получал сознание, начинал принимать пищу и говорить, и даже поправлялся на некоторое время.
Говоря, он крепко
растер озябшие
руки и, подойдя к столу, начал поспешно выдвигать ящики, выбирая из них бумаги, одни рвал, другие откладывал
в сторону, озабоченный и растрепанный.
И обращался Воронин с хористами, статистами и театральными рабочими, как Замбо и Квимбо с неграми, — затрещины сыпались направо и налево, и никто не возражал. Со мной, впрочем, он был очень вежлив, потому что Андреев, отрекомендовав меня, сказал, что я служил
в цирке и был учителем гимнастики
в полку, а я подтвердил это, умышленно при приветствии пожав ему
руку так, что он закричал от боли и,
растирая пальцы, сказал: