Неточные совпадения
«Сам», то
есть Гордей Евстратыч,
сидел еще за столом, слушая болтовню черноволосой Нюши, которая вертелась около него мелким бесом.
—
Будет вам лясы-то точить, — строго заметила Татьяна Власьевна, останавливая эту сцену. — Ведь за столом
сидим, Гордей Евстратыч. Тебе бы других удержать от лишнего слова, а ты сам первый затейщик…
Гордей Евстратыч сел в мягкое пастушье седло и, перекрестившись, выехал за ворота. Утро
было светлое; в воздухе чувствовалась осенняя крепкая свежесть, которая заставляет барина застегиваться на все пуговицы, а мужика — туже подпоясываться. Гордей Евстратыч поверх толстого драпового пальто надел татарский азям, перехваченный гарусной опояской, и теперь
сидел в седле молодцом. Выглянувшая в окно Нюша невольно полюбовалась, как тятенька ехал по улице.
Испитые, желтые, с одичавшим взглядом физиономии
были украшены одними синяками; у одной такой синяк
сидел под глазом, у другой на виске.
Рóспитая четверть водки скоро заметно оживила все общество, особенно баб, которые
сидели с осоловелыми глазами и заметно
были расположены затянуть какую-нибудь бесшабашную приисковую песню.
— А что же мне делать, если никого другого нет… Хоть доколе в девках-то
сиди. Ты вон небось и на ярмарке
была, и в другие заводы ездишь, а я все
сиди да посиди. Рад
будешь и Алешке, когда от тоски сама себя съесть готова… Притом меня непременно выдадут за Алешку замуж. Это уж решено. Хоть поиграю да потешусь над ним, а то после он же
будет величаться надо мной да колотить.
На десертном столе, около которого
сидела компания, стояли пустые стаканы из-под пунша и какие-то необыкновенные рюмки — точно блюдечки на тонкой высокой ножке, каких Гордей Евстратыч отродясь не видывал. В серебряной корзинке горкой
был наложен виноград и дюшесы, в хрустальных вазочках свежая пастила и шоколадные конфеты.
Перепуганные невестки смотрели в окно на происходившую во дворе сцену; Дуня тихо плакала. Нюша выскочила
было на двор, но Татьяна Власьевна велела ей
сидеть на своей половине. На беду, и Михалка не
было даже: он
сидел сегодня в лавке. Окровавленный, сконфуженный Архип стоял посредине двора и вытирал кровь на лице полой своего полушубка.
Ну,
сидели, чай
пили, а когда пошли домой, Алешка и говорит мне: «Прощайте, Анна Гордеевна…» А сам так на меня смотрит, жалостливо смотрит.
Через час, когда чаи
были кончены и Зотушка далее пропустил для храбрости маленькую, он ползал по полотну вместе с барышней Феней, с мотком ниток на шее и с выкройкой в зубах. Когда засветили огонь, Зотушка
сидел посреди пола с работой в руках и тихо мурлыкал свой «стих».
В лавке
сидела теперь большею частью одна Ариша, которую иногда сменяла только Нюша; дело
было летнее, тихое в торговле, и Ариша справлялась со всей торговлей.
— Нет уж, Марфа Петровна, начала — так все выкладывай, — настаивала Татьяна Власьевна, почерневшая от горя. — Мы тут
сидим в своих четырех стенах и ничем-ничего не знаем, что люди-то добрые про нас говорят. Тоже ведь не чужие нам
будут — взять хоть Агнею Герасимовну… Немножко будто мы разошлись с ними, только это особь статья.
Крискенту кучу мужицких грубостей вроде того, что нынче попы
сидя обедни служат, а приход
будет лежа Богу молиться.
Однажды под вечер, когда Татьяна Власьевна в постели
пила чай, а Нюша
сидела около нее на низенькой скамеечке, в комнату вошел Гордей Евстратыч. Взглянув на лицо сына, старуха выпустила из рук блюдечко и облилась горячим чаем; она почувствовала разом, что «милушка» не с добром к ней пришел. И вид у него
был какой-то такой совсем особенный… Во время болезни Гордей Евстратыч заходил проведать больную мать раза два, и то на минуту. Нюша догадалась, что она здесь лишняя, и вышла.
«Замучили девку, замучили…» — думал Зотушка, когда
сидел длинную зимнюю ночь в комнате Фени, где теперь все
было пропитано запахом лекарств.
— Нет, милушка, это не годится: с рынку уйдешь и покупателей растеряешь… Батюшка-то не глупее
был нас с тобой, а
сидел да
сидел себе на рынке.
— Перестаньте грешить-то, Порфир Порфирыч… У нас молодым женщинам не пригоже в мужской компании одним
сидеть. Ежели бы другие женщины
были, тогда другое дело: вот вы бы с супругой приехали…
— Одолжила, нечего сказать: я с своей супругой… Ха-ха!.. Бабушка, да ты меня уморить хочешь. Слышишь, Вукол: мне приехать с супругой!.. Нет, бабушка, мы сегодня все-таки
будем обедать с твоими красавицами… Нечего им взаперти
сидеть. А что касается других дам, так вот отец Крискент у нас пойдет за даму, пожалуй, и Липачек.
Порфир Порфирыч ничего не ответил на это, а только повернулся и, пошатываясь, пошел к двери. Татьяна Власьевна бросилась за ним и старалась удержать за фалды сюртука, о. Крискент загородил
было двери, но
был безмолвно устранен. Гордей Евстратыч догнал обиженного гостя уже на дворе; он шел без шапки и верхнего пальто, как
сидел за столом, и никому не отвечал ни слова.
Пожалуй, Брагин прикрыл бы свою панскую торговлю, если бы не
была она поставлена батюшкой, ну да и ребятам все-таки заделье какое ни на
есть, чтобы задарма на печке не
сидели.
— Нет, ты, мамынька, заметь, как он за обедом
сидит или чай
пьет! — удивлялся, в свою очередь, Гордей Евстратыч. — Сразу видно человека… Небось не набросится, как те торопыги-мученики, вроде хоть Плинтусова взять!..
В его руках
были сосредоточены тысячи невидимых нитей, которыми
было опутано все кругом, а он
сидел в своей паутине и блаженствовал, как присосавшаяся пиявка.
— Ты у меня смотри не дури… — коротко заметил Брагин сыну. — Не умел в лавке
сидеть, так, может, у меня на глазах лучше
будешь, а то мы с Архипом совсем замаялись.
Нюша
сидела с ногами на своей кровати и, казалось, ничего не понимала, что творилось кругом; она
была свидетельницей крупного разговора споривших старух и теперь даже не могла плакать.
Здесь, в этом грязном трактирном номере, стены которого
были пропитаны запахом водки, пива и табачного дыма, он теперь
сидел как оглушенный.
Пока
пили кофе, Жареный говорил за четверых и все обращался к гостю, так что под конец Гордею Евстратычу сделалось совсем совестно: он и сидеть-то по-образованному не умеет, не то что разговоры водить, особенно при дамах, которые по-своему все о чем-то переговаривались.
Да и как
было не жалеть этих старых друзей, с которыми
было связано столько дорогих воспоминаний: вон на этом стуле, который волокет теперь по улице какая-то шустрая бабенка в кумачном платке, батюшка-покойник любил
сидеть, а вот те две чашки, которые достались жене плотинного,
были подарены покойным кумом…
Неточные совпадения
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с какой стати
сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то и
есть этот чиновник.
Наскучило идти — берешь извозчика и
сидишь себе как барин, а не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого дома
есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет.
Хлестаков. Возле вас стоять уже
есть счастие; впрочем, если вы так уже непременно хотите, я сяду. Как я счастлив, что наконец
сижу возле вас.
Сначала он принял
было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и к нему не поедет, и что он не хочет
сидеть за него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил мысли, и, слава богу, все пошло хорошо.
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не
будет рад. Я вот уж пятнадцать лет
сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.