Неточные совпадения
— Да вы сегодня, кажется, совсем с ума спятили: я буду советоваться с Платоном Васильичем… Ха-ха!.. Для этого я вас и звала сюда!.. Если хотите знать, так Платон Васильич не увидит этого письма, как
своих ушей. Неужели вы не нашли ничего глупее мне посоветовать? Что такое Платон Васильич? — дурак и больше ничего… Да говорите же наконец или убирайтесь, откуда пришли! Меня больше всего сводит с ума эта особа, которая едет с генералом Блиновым. Заметили, что
слово особа подчеркнуто?
Прозоров остановился перед
своей слушательницей в трагической позе, какие «выкидывают» плохие провинциальные актеры. Раиса Павловна молчала, не поднимая глаз. Последние
слова Прозорова отозвались в ее сердце болезненным чувством: в них было, может быть, слишком много правды, естественным продолжением которой служила вся беспорядочная обстановка Прозоровского жилья.
— Еще одно
слово! — остановил Прозоров
свою гостью. — Моя песенка спета, и обо мне нечего говорить, но я хочу просить вас об одном… Исполните?
— Конечно, безразлично… Хотя бы три дня шел дождь Лаптевыми, скажу
словами Лютера, до земства это не касается… Земство должно держать высоко знамя
своей независимости, оно стоит выше всего этого.
Целую ночь затем ей снился тот зеленый уголок, в котором притаился целый детский мир с
своей великой любовью, «Злая… ведьма…» — стояли у ней в ушах роковые
слова, и во сне она чувствовала, как все лицо у ней горело огнем и в глазах накипали слезы.
Старик на время забывал о
своих недостатках: при ослепительном блеске добела раскаленного железа он отчетливо различал подробности совершавшейся работы и лица всех рабочих; при грохоте вертевшихся колес и стучавших чугунных валов говорить можно было, только напрягая все
свои голосовые средства, и Горемыкин слышал каждое
слово.
— Это ты верно говоришь, дедушка, — вступился какой-то прасол. — Все барином кормимся, все у него за спиной сидим, как тараканы за печкой. Стоит ему сказать единое
слово — и кончено: все по миру пойдем… Уж это верно! Вот взять хошь нас! живем
своей торговой частью, барин для нас тьфу, кажется, а разобрать, так… одно
слово: барин!.. И пословица такая говорится: из барина пух — из мужика дух.
Платон Васильич несколько раз пробовал было просунуть голову в растворенные половинки дверей, но каждый раз уходил обратно: его точно отбрасывало электрическим током, когда Раиса Павловна поднимала на него глаза. Эта немая сцена была красноречивее
слов, и Платон Васильич уснул в
своем кабинете, чтобы утром вести Евгения Константиныча по фабрикам, на медный рудник и по всем другим заводским мытарствам.
Надеждам и обещаниям Прейна Раиса Павловна давно знала настоящую цену и поэтому не обратила на его последние
слова никакого внимания. Она была уверена, что если слетит с
своего места по милости Тетюева, то и тогда Прейн только умоет руки во всей этой истории.
— А я так рад был видеть тебя, — заговорил генерал после длинной паузы. — Кроме того, я надеялся кое-что разузнать от тебя о том деле, по которому приехал сюда, то есть я не хочу во имя нашей дружбы сделать из тебя шпиона, а просто… ну, одним
словом, будем вместе работать. Я взялся за дело и должен выполнить его добросовестно. Если хочешь, я продался Лаптеву, как рабочий, но не продавал ему
своих убеждений.
В коротких
словах генерал передал Прозорову значение
своей миссии и те цели, которых желательно было достигнуть; причем он не скрыл, что его смущает и в чем он нуждается.
— Господа, я надеюсь, что здесь собрался все
свой народ и никто не вынесет сору из избы, — начал он, отчеканивая
слова.
После этого маленького эпизода приступили к обсуждению имеющей быть кампании. Выпито было две бутылки шартреза, лица у всех раскраснелись, голоса охрипли. Наконец порешили представить Евгению Константинычу
свои мотивы и соображения на
словах, по той программе, которую разработает особая комиссия.
— Вот именно это-то и хорошо, что вы ехали для
своего дела, другими
словами — для себя, а мое положение совсем неопределенное и почти безнадежное: я хлопочу, работаю, а плодами моих трудов могут воспользоваться другие…
К этому было прибавлено много посторонних соображений и
своих собственных фантазий, так что около
слова «генерал» выросла настоящая легенда.
Раиса Павловна только посмотрела на
свою любимицу улыбающимся, торжествующим взглядом, и та поняла ее без
слов.
Последние
слова Раиса Павловна произнесла с опущенными глазами и легкой краской на лице: она боялась выдать себя, стыдилась, что в этом ребенке видит
свою соперницу. Она любила Лушу, и ей тяжело было бы перенести слишком тесное сближение ее с Прейном, с которым, собственно, все счеты были давно кончены… но, увы! — любовь в сердце женщины никогда не умирает, особенно старая любовь.
— Нет, батенька, это дело нужно оставить: у вас ничего нет, и у меня ничего нет — толку выйдет мало. Я давно знаю эти умные разговоры, а также и то, к чему они ведут… Одним
словом, поищите дуры попроще, а я еще хочу пожить в
свою долю. Надеюсь, что мы отлично поняли друг друга.
Луша слушала эту плохо вязавшуюся тираду с скучающим видом человека, который знает вперед все от
слова до
слова. Несколько раз она нетерпеливо откидывала
свою красивую голову на спинку дивана и поправляла волосы, собранные на затылке широким узлом; дешевенькое ситцевое платье красивыми складками ложилось около ног, открывая широким вырезом белую шею с круглой ямочкой в том месте, где срастались ключицы.
Словом, в твоих руках все данные, чтобы устроить
свою жизнь настоящим образом.
«А между тем мне стоит сказать одно
слово, — и все торжество этих мерзавцев разлетится прахом», — думала Луша с удовольствием, взвешивая
свое влияние на Прейна.
После
своего неудачного свидания с «добрым гением» набоб чувствовал себя очень скверно. Он никому не говорил ни
слова, но каждую минуту боялся, что вот-вот эта сумасшедшая разболтает всем о
своем подвиге, и тогда все пропало. Показаться смешным для набоба было величайшим наказанием. Вот в это тяжелое время генерал и принялся расчищать почву для Тетюева, явившись к набобу с
своим объемистым докладом.
— Послушайте, Раиса Павловна, я устрою так, что Тетюев сам придет к вам с повинной! — объявил Прейн, радуясь новой выдумке. — Честное
слово. Только, мне нужно предварительно войти в соглашение с генералом: пожалуй, еще заартачится. Пусть Нина Леонтьевна полюбуется на
своего протеже. Право, отличная мысль пришла в голову этому Родиону Антонычу!.. Поистине, и волки будут сыты, и овцы целы…
— Да вы не смущайтесь, Авдей Никитич, — успокаивал Прейн. — В таких делах помните раз и навсегда, что женщины всегда и везде женщины: для них
своя собственная логика и
свои законы… Другими
словами: из них можно все сделать, только умеючи.
— Хорошо. Так и запишем… Вы считаете себя много обязанным Нине Леонтьевне, а между тем вы обязаны всем исключительно одной Раисе Павловне, которая просила меня за вас чуть не на коленях. Да… Даю вам честное
слово порядочного человека, что это так. Если бы не Раиса Павловна, вам не видать бы юрисконсульства, как
своих ушей. Это, собственно, ее идея…
Раиса Павловна держала себя, как все женщины высшей школы, торжествуя
свою победу между строк и заставляя улыбаться побежденных. Нужно ли добавлять, что в гостиной Раисы Павловны скоро появились Майзель, Вершинин, Сарматов — одним
словом, все заговорщики, кроме Яши Кормилицына, который в качестве блаженненького не мог осилить того, что на его месте сделал бы всякий другой порядочный человек.
Неточные совпадения
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому
слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице
своем значительную мину. Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с
своими глупыми расспросами! не дадите ни
слова поговорить о деле. Ну что, друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли
свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни
слова не знает.
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не в
свое дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался
словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я смертью окончу жизнь
свою».
Ой! ночка, ночка пьяная! // Не светлая, а звездная, // Не жаркая, а с ласковым // Весенним ветерком! // И нашим добрым молодцам // Ты даром не прошла! // Сгрустнулось им по женушкам, // Оно и правда: с женушкой // Теперь бы веселей! // Иван кричит: «Я спать хочу», // А Марьюшка: — И я с тобой! — // Иван кричит: «Постель узка», // А Марьюшка: — Уляжемся! — // Иван кричит: «Ой, холодно», // А Марьюшка: — Угреемся! — // Как вспомнили ту песенку, // Без
слова — согласилися // Ларец
свой попытать.