Эта предосторожность была весьма у места, потому что Ноздрев размахнулся рукой… и очень бы могло статься, что одна из приятных и
полных щек нашего героя покрылась бы несмываемым бесчестием; но, счастливо отведши удар, он схватил Ноздрева за обе задорные его руки и держал его крепко.
Привалов увидел высокую фигуру Марьи Степановны, которая была в бледно-голубом старинном сарафане и показалась ему прежней красавицей. Когда он хотел поцеловать у нее руку, она обняла его и, по старинному обычаю, степенно приложилась к его щекам своими
полными щеками и даже поцеловала его неподвижными сухими губами.
Но это было не все. Когда гости, сытые и довольные, толпились в передней, разбирая свои пальто и трости, около них суетился лакей Павлуша, или, как его звали здесь, Пава, мальчик лет четырнадцати, стриженый, с
полными щеками.
И на лице у него все было кругло:
полные щеки, нос картофелиной, губы сердечком, маленький лоб горбиком, глаза кругленькие и светящиеся, словно можжевеловые ягодки у хлебного жаворонка, и поверх их круглые очки, которые он беспрестанно снимал и вытирал.
Неточные совпадения
В это время к толпе подъехала на белом коне девица Штокфиш, сопровождаемая шестью пьяными солдатами, которые вели взятую в плен беспутную Клемантинку. Штокфиш была
полная белокурая немка, с высокою грудью, с румяными
щеками и с пухлыми, словно вишни, губами. Толпа заволновалась.
На третий день после ссоры князь Степан Аркадьич Облонский — Стива, как его звали в свете, — в обычайный час, то есть в 8 часов утра, проснулся не в спальне жены, а в своем кабинете, на сафьянном диване. Он повернул свое
полное, выхоленное тело на пружинах дивана, как бы желая опять заснуть надолго, с другой стороны крепко обнял подушку и прижался к ней
щекой; но вдруг вскочил, сел на диван и открыл глаза.
После небольшого послеобеденного сна он приказал подать умыться и чрезвычайно долго тер мылом обе
щеки, подперши их извнутри языком; потом, взявши с плеча трактирного слуги полотенце, вытер им со всех сторон
полное свое лицо, начав из-за ушей и фыркнув прежде раза два в самое лицо трактирного слуги.
Это был среднего роста, очень недурно сложенный молодец с
полными румяными
щеками, с белыми, как снег, зубами и черными, как смоль, бакенбардами.
Но не слышал никто из них, какие «наши» вошли в город, что привезли с собою и каких связали запорожцев.
Полный не на земле вкушаемых чувств, Андрий поцеловал в сии благовонные уста, прильнувшие к
щеке его, и небезответны были благовонные уста. Они отозвались тем же, и в сем обоюднослиянном поцелуе ощутилось то, что один только раз в жизни дается чувствовать человеку.