«Полковник навещал нас каждый день и в беседах и во время стола склонял разговор на свои цели. Он был чтитель Вольтера — не любил
христианской религии, не знал даже, что такое Ветхий и Новый завет (?!); благочестие считал суеверием, церковные уставы — выдумками духовенства для корысти; признавал обязанности родителей к детям, но не допускал обязанностей детей к родителям. Вот в каком духе были беседы полковника с нами и с детьми генерала».
Рождество у нас прошло, как будто мы были в России. Проводив японцев, отслушали всенощную, вчера обедню и молебствие, поздравили друг друга, потом обедали у адмирала. После играла музыка. Эйноске, видя всех в парадной форме, спросил, какой праздник. Хотя с ними избегали говорить о
христианской религии, но я сказал ему (надо же приучать их понемногу ко всему нашему): затем сюда приехали.
Но я думаю, что
христианская религия имела гораздо более опасного, более глубокого противника, чем «Бюхнер и Молешотт», чем наивные русские нигилисты, и противник этот был — В. В. Розанов.
Таинства языческих религий были таинствами зависимости человека от природы, таинства же
христианской религии — таинства, освобождающие человека от власти естества.
Прежде скажу о тех сведениях, которые я получил об истории вопроса о непротивлении злу; потом о тех суждениях об этом вопросе, которые были высказаны как духовными, т. е. исповедующими
христианскую религию, критиками, так и светскими, т. е. не исповедующими христианскую религию; и, наконец, те выводы, к которым я был приведен и теми и другими, и историческими событиями последнего времени.
Неточные совпадения
Японцы осматривали до сих пор каждое судно, записывали каждую вещь, не в видах торгового соперничества, а чтоб не прокралась к ним
христианская книга, крест — все, что относится до
религии; замечали число людей, чтоб не пробрался в Японию священник проповедовать
религию, которой они так боятся.
Он и был твердо уверен в своей правоте, как не может не быть уверен в правоте здравого смысла всякий образованный человек нашего времени, который знает немного историю, знает происхождение
религии вообще и о происхождении и распадении церковно-христианской
религии.
Древс считает возможным даже говорить о создании германской
религии,
религии германизма, чисто арийской, но не
христианской и антихристианской.
Только новое сознание в христианстве, только понимание его как
религии не только личного, но и социального и космического преображения, т. е. усиление в
христианском сознании мессианства и пророчества, может привести к разрешению мучительной проблемы отношений человека и общества.
Иногда мне казалось, что я исповедую другую
религию, чем та, которую называют
христианской в общем мнении.