Неточные совпадения
— Один молодец из семинаристов сюда за грубость в дьячки был прислан (этого рода ссылки я уже и понять не мог). Так, приехавши сюда, он долго храбрился и
все надеялся какое-то судбище поднять; а потом как запил, так до того пил, что совсем с ума сошел и послал такую просьбу, чтобы его
лучше как можно скорее велели «расстрелять или в солдаты отдать, а за неспособностью повесить».
— Конечно, мол, с козою отчего дитя не воспитать, но только
все бы, — говорю, — кажется, вам женщину к этой должности
лучше иметь.
— Нет, ты мне про женщин, пожалуйста, — отвечает, — не говори: из-за них-то тут
все истории и поднимаются, да и брать их неоткуда, а ты если мое дитя нянчить не согласишься, так я сейчас казаков позову и велю тебя связать да в полицию, а оттуда по пересылке отправят. Выбирай теперь, что тебе
лучше: опять у своего графа в саду на дорожке камни щелкать или мое дитя воспитывать?
— Ты
лучше не плачь, потому что мне
все равно.
— И богатые, — отвечает, — и озорные охотники; они свои большие косяки гоняют и
хорошей, заветной лошади друг другу в жизнь не уступят. Их
все знают: этот брюхастый, что
вся морда облуплена, это называется Бакшей Отучев, а худищий, что одни кости ходят, Чепкун Емгурчеев, — оба злые охотники, и ты только смотри, что они за потеху сделают.
— Это у них самое обыкновенное средство: если они кого полюбят и удержать хотят, а тот тоскует или попытается бежать, то и сделают с ним, чтобы он не ушел. Так и мне, после того как я раз попробовал уходить, да сбился с дороги, они поймали меня и говорят: «Знаешь, Иван, ты, говорят, нам будь приятель, и чтобы ты опять не ушел от нас, мы тебе
лучше пятки нарубим и малость щетинки туда пихнем»; ну и испортили мне таким манером ноги, так что
все время на карачках ползал.
«Что, — говорят, — тебе там, Иван, с Емгурчеевыми жить, — Емгурчей вор, ты с нами живи, мы тебя с охотой уважать будем и
хороших Наташ тебе дадим. Там у тебя
всего две Наташи было, а мы тебе больше дадим».
«Нет, — говорят, — ты не понимаешь, больше Наташ
лучше: они тебе больше Колек нарожают,
все тебя тятькой кричать будут».
Особенно по вечерам, или даже когда среди дня стоит погода
хорошая, жарынь, в стану тихо,
вся татарва от зною попадает по шатрам и спят, а я подниму у своего шатра полочку и гляжу на степи… в одну сторону и в другую —
все одинаково…
Человек
хороший, и, видно, к вере своей усердный, и
весь в таких лохмотках, что
вся плоть его видна, а стал говорить про веру, так даже, кажется, никогда бы его не перестал слушать.
— Да опять
все по той же, по конской части. Я пошел с самого малого ничтожества, без гроша, а вскоре очень достаточного положения достиг и еще бы
лучше мог распорядиться, если бы не один предмет.
«Нет, ты, — говорит, —
лучше меня не пори, а дай-ка мне из расходных денег на реванжик: я пойду отыграюсь и
всех обыграю».
— А оттого, — говорит, — что у меня голова не чайная, а у меня голова отчаянная: вели мне
лучше еще рюмку вина подать!.. — И этак он и раз, и два, и три у меня вина выпросил и стал уже очень мне этим докучать. А еще больше противно мне стало, что он очень мало правды сказывает, а все-то куражится и невесть что о себе соплетет, а то вдруг беднится, плачет и
все о суете.
— Оно, — говорит, — это так и надлежит, чтобы это мучение на мне кончилось, чем еще другому достанется, потому что я, — говорит, —
хорошего рода и настоящее воспитание получил, так что даже я еще самым маленьким по-французски богу молился, но я был немилостивый и людей мучил, в карты своих крепостных проигрывал; матерей с детьми разлучал; жену за себя богатую взял и со света ее сжил, и, наконец, будучи во
всем сам виноват, еще на бога возроптал: зачем у меня такой характер?
Ну, а
лучше, мол, попробовать… зайду посмотрю, что здесь такое: если тут настоящие люди, так я у них дорогу спрошу, как мне домой идти, а если это только обольщение глаз, а не живые люди… так что же опасного? я скажу: «Наше место свято: чур меня» — и
все рассыпется.
Так это у него и с этой цыганкой вышло, и ее, Грушин, отец и
все те ихние таборные цыганы отлично сразу в нем это поняли и запросили с него за нее невесть какую цену, больше как
все его домашнее состояние позволяло, потому что было у него хотя и
хорошее именьице, но разоренное.
Знавши
все эти его привычки, я много
хорошего от него не ожидал и для Груши, и так на мое и вышло.
Все он к ней ластился, безотходно на нее смотрел и дышал, и вдруг зевать стал и
все меня в компанию призывать начал.
Известная она была во
всем городе большая на фортепьянах игрица, и предобрая барыня, и тоже собою очень
хорошая, и имела с моим князем дочку, но располнела, и он ее, говорили, будто за это и бросил.
«Чего же мне
лучше этого случая ждать, чтобы жизнь кончить? благослови, господи, час мой!» — и вышел, разделся, «Отчу» прочитал, на
все стороны начальству и товарищам в землю ударил и говорю в себе: «Ну, Груша, сестра моя названая, прими за себя кровь мою!» — да с тем взял в рот тонкую бечеву, на которой другим концом был канат привязан, да, разбежавшись с берегу, и юркнул в воду.
Я ему мало в ноги от радости не поклонился и думаю: чем мне этою дверью заставляться да потом ее отставлять, я ее
лучше фундаментально прилажу, чтобы она мне всегда была ограждением, и взял и учинил ее на самых надежных плотных петлях, а для безопаски еще к ней самый тяжелый блок приснастил из булыжного камня, и
все это исправил в тишине в один день до вечера и, как пришла ночная пора, лег в свое время и сплю.
— Получил-с; отец игумен сказали, что это
все оттого мне представилось, что я в церковь мало хожу, и благословили, чтобы я, убравшись с лошадьми, всегда напереди у решетки для возжигания свеч стоял, а они тут, эти пакостные бесенята, еще
лучше со мною подстроили и окончательно подвели. На самого на Мокрого Спаса, на всенощной, во время благословения хлебов, как надо по чину, отец игумен и иеромонах стоят посреди храма, а одна богомолочка старенькая подает мне свечечку и говорит...
«Что же, — думаю, — если этакая наглость пошла, так
лучше же я сам поскорее
все это опрокину».
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да
все, знаете,
лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Городничий. Тем
лучше: молодого скорее пронюхаешь. Беда, если старый черт, а молодой
весь наверху. Вы, господа, приготовляйтесь по своей части, а я отправлюсь сам или вот хоть с Петром Ивановичем, приватно, для прогулки, наведаться, не терпят ли проезжающие неприятностей. Эй, Свистунов!
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это
все ничего. Я вам
лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Осип. Любит он, по рассмотрению, что как придется. Больше
всего любит, чтобы его приняли хорошо, угощение чтоб было
хорошее.
Право, на деревне
лучше: оно хоть нет публичности, да и заботности меньше; возьмешь себе бабу, да и лежи
весь век на полатях да ешь пироги.