Неточные совпадения
Ссор и неладов у этого супружества никогда не бывало. Ибо если иногда Берта Ивановна, отягощаясь далеко за полночь заходившими у мужа пирушками, и
говорила ему по-немецки: «Лучше бы они,
Фриц, пораньше к тебе собирались», то Фридрих Фридрихович обыкновенно отвечал на это своей жене по-русски: «Эй, Берта Ивановна, смотрите, чтобы мы с вами, мой друг, как-нибудь не поссорились!» — и тем все дело и кончалось.
Пойдешь к Берте Ивановне — та тоже встретит с улыбкой, с вечно одинаковой, доброй улыбкой; расскажет, что ее
Фриц совсем измучился; что они ездили вчера смотреть Газе и что Газе в Лудовике, по ее мнению, гораздо лучше, чем в Кромвеле, а что о Раабе и о Гюварт, право, гораздо больше
говорят, чем они заслуживают.
— Видите, —
говорила она, робея и потупляя глазки, — Шиллера, Гете, Ауэрбаха — все это я брала у
Фрица; все кое-как знаю; и еще разные там книги у него брала… а это новое совсем, и такое понятное… как самой будто все это хочется почувствовать: ведь это ж влияние значит?
— Вы знаете, —
говорила она мне, прощаясь, — вы не думайте, что мои родные в самом деле сердятся, что я читаю книги.
Фриц сказал, что ваши книги мне всегда можно читать, и мама мне тоже позволила.
Вы знаете, как это странно, вот я нынче часто слышу, многие
говорят, и
Фриц тоже любит спорить, что снам не должно верить, что будто сны ничего не значат; а я, как хотите, ни за что с этим не могу согласиться.
— Ужасно это, ей-богу, у тебя все как вдруг,
Фриц, —
говорила, слегка морщась, Берта Ивановна.
— Не понимаю;
Фриц, кажется, очень деликатный человек. Разве я чем-нибудь — так ты ведь мне прямо все
говоришь.
— Оттого, может быть,
Фриц, что вы сами… — шутя
говорит за сестру Ида.
Неточные совпадения
Мальчик в штанах. Я
говорю так же, как
говорят мои добрые родители, а когда они
говорят, то мне бывает весело. И когда я
говорю, то им тоже бывает весело. Еще на днях моя почтенная матушка сказала мне: когда я слышу,
Фриц, как ты складно
говоришь, то у меня сердце радуется!
— Для этой встречи и я готовлю свои орудия. Во-первых, господин цейгмейстер, во-первых, как
говаривал добрый наш
Фриц, возьму я под мышку «Славянскую Библию» моего перевода… Слово Божие есть лучшее орудие для убеждения победителя.
— Моей!.. Боже мой!.. в каком она теперь состоянии?.. Я положил это прекрасное творение на смертный одр, сколотил ей усердно, своими руками, гроб, и я же, безумный, могу
говорить об утешении, могу надеяться, как человек правдивый, благородный, достойный чести, достойный любви ее! Чем мог я купить эту надежду? Разве злодейским обманом! Не новым ли дополнить хочу прекрасное начало? Она умирает, а я, злодей, могу думать о счастье!.. Завтра, сказал ты,
Фриц…
Фриц принимает у незнакомца лошадь и, всмотревшись пристально в его лицо,
говорит ему:
— Во-вторых,
говорят, ваш коновал отправился на тот свет лечить лошадей. Покуда сыщется другой (
Фриц снял опять шляпу, почесал себе пальцем по шее и униженно поклонился), — гe, гe, ваш преданнейший и всеусерднейший слуга, великий конюший двора ее светлости, баронессы Зегевольд, осмеливается предложить вам… гe, гe…