Неточные совпадения
Это не то, что пустынная обитель, где
есть ряд келий, темный проход, часовня у святых ворот с чудотворною иконою и возле ключ
воды студеной, — это
было скучное, сухое место.
— Очень может
быть, — поддержала ее Ольга Сергеевна, по мнению которой ни один разумный человек вечером не должен
был оставаться над
водою.
Платье его
было все мокро; он стоял в холодной
воде по самый живот, и ноги его крепко увязли в илистой грязи, покрывающей дно Рыбницы.
Он не похож
был на наше описание раннею весною, когда вся пойма покрывалась мутными
водами разлива; он иначе смотрел после Петрова дня, когда по пойме лежали густые ряды буйного сена; иначе еще позже, когда по убранному лугу раздавались то тихое ржание сосуночка, то неистово-страстный храп спутанного жеребца и детский крик малолетнего табунщика.
Петру Лукичу после покойного сна
было гораздо лучше. Он сидел в постели, обложенный подушками, и
пил потихоньку
воду с малиновым сиропом. Женни сидела возле его кровати; на столике горела свеча под зеленым абажуром.
И хозяйка, и жилец
были в духе и вели оживленную беседу. Давыдовская повторяла свой любимый рассказ, как один важный московский генерал приезжал к ней несколько раз в гости и по три графина холодной
воды выпивал, да так ни с чем и отошел.
По мере того как одна сторона зеленого дуба темнеет и впадает в коричневый тон, другая согревается, краснеет; иглистые
ели и сосны становятся синими, в
воде вырастает другой, опрокинутый лес; босые мальчики загоняют дойных коров с мелодическими звонками на шеях; пробегают крестьянки в черных спензерах и яркоцветных юбочках, а на решетчатой скамейке в высокой швейцарской шляпе и серой куртке сидит отец и ведет горячие споры с соседом или заезжим гостем из Люцерна или Женевы.
«Странное дело! — думает он, глотая свежую
воду: — этот ребенок так тощ и бледен, как мучной червяк, посаженный на пробку. И его мать… Эта яркая юбка ветха и покрыта прорехами; этот спензер висит на ее тощей груди, как на палке, ноги ее босы и исцарапаны, а издали это
было так хорошо и живописно!»
Исцеляет внутренныя раны персей и лехна то (то
суть велия нитгаины) дипзоет и прогоняет месячные тови женски нанесонныя раны коликии стары толикие новыя напр-и-мер с ударениями меча или ножа и иные сечения употребляется с травом завомо лануонит исцеляет всякую фистулу и вся смрадния нужда киисти достиго долны чудно полезный
есть и за текущею ухо капляучи у тодленаи три капли с гукно вином омодойною полагается и на ранения зубныя десны и иснедает ю утверждает и колсыушияся и испасти хотяща зубы сохраняет от умори т. е. куги и помогает от всех скорбей душевных и вкупе телесных, внутреннее ево употребление да
Будут Ю или Аъ до 15 капаиума а вина или
воды вечер и заутра кто его употребит и самиам искуством чудное благодействие разумети
Будет».
— Это и без них можно
было понять по писанию. У апостола же Павла в первом послании, глава пятая, читаете: «К тому не пий
воды, но мало вина приемли стомаха ради твоего и частых недуг твоих».
На счастье Варвары Ивановны, стряпчий
был дома. Он выслушал ее рассказ, предложил ей
воды и затем расспросил, чего ей хочется.
У мужиков на полу лежали два войлока, по одной засаленной подушке в набойчатых наволочках, синий глиняный кувшин с
водою, деревянная чашка, две ложки и мешочек с хлебом; у Андрея же Тихоновича в покое не
было совсем ничего, кроме пузыречка с чернилами, засохшего гусиного пера и трех или четырех четвертушек измаранной бумаги. Бумага, чернила и перья скрывались на полу в одном уголке, а Андрей Тихонович ночлеговал, сворачиваясь на окне, без всякой подстилки и без всякого возглавия.
Ко мне, говорю, сам князь езжал, по три графина холодной
воды выпивал, возле меня сидя.
— Что, сударыня, милая! — возражала жена Саренки. — С лица-то не
воду пить, а жизнь пережить — не поле перейти.
Доктор налил ей стакан
воды. Она
выпила полстакана и вопросительно посмотрела на Розанова.
Сергей Иванович давно уже отобедал и
пил воду с лимоном и льдом в своей комнате, просматривая только что полученные с почты газеты и журналы, когда Левин, с прилипшими от пота ко лбу спутанными волосами и почерневшею, мокрою спиной и грудью, с веселым говором ворвался к нему в комнату.
— Я здесь с коляской, но и для твоего тарантаса есть тройка, — хлопотливо говорил Николай Петрович, между тем как Аркадий
пил воду из железного ковшика, принесенного хозяйкой постоялого двора, а Базаров закурил трубку и подошел к ямщику, отпрягавшему лошадей, — только коляска двухместная, и вот я не знаю, как твой приятель…
Ручной чижик, серенький с желтым, летал по комнате, точно душа дома; садился на цветы, щипал листья, качаясь на тоненькой ветке, трепеща крыльями; испуганный осою, которая, сердито жужжа, билась о стекло, влетал в клетку и
пил воду, высоко задирая смешной носишко.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не хочу рассуждать. (Наливает суп и
ест.)Что это за суп? Ты просто
воды налил в чашку: никакого вкусу нет, только воняет. Я не хочу этого супу, дай мне другого.
Глеб — он жаден
был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Он, как
водой студеною, // Больную
напоил: // Обвеял буйну голову, // Рассеял думы черные, // Рассудок воротил.
Садятся два крестьянина, // Ногами упираются, // И жилятся, и тужатся, // Кряхтят — на скалке тянутся, // Суставчики трещат! // На скалке не понравилось: // «Давай теперь попробуем // Тянуться бородой!» // Когда порядком бороды // Друг дружке поубавили, // Вцепились за скулы! // Пыхтят, краснеют, корчатся, // Мычат, визжат, а тянутся! // «Да
будет вам, проклятые! // Не разольешь
водой!»
«Дерзай!» — за ними слышится // Дьячково слово; сын его // Григорий, крестник старосты, // Подходит к землякам. // «Хошь водки?» —
Пил достаточно. // Что тут у вас случилося? // Как в
воду вы опущены?.. — // «Мы?.. что ты?..» Насторожились, // Влас положил на крестника // Широкую ладонь.