Неточные совпадения
— Monsieur Pomada! [Господин Помада! (франц.)] Если вы не имеете никаких определенных планов насчет себя, то не хотите ли вы пока заняться с Леночкой? Она еще мала, серьезно учить ее рано еще, но вы
можете ее так, шутя… ну,
понимаете… поучивать, читать ей чистописание… Я, право, дурно говорю по-русски, но вы меня
понимаете?
Я естественных наук не знаю вовсе, а все мне думается, что мозг, привыкший
понимать что-нибудь так, не
может скоро
понимать что-нибудь иначе.
— Да что же
понимать, maman? — совсем нетерпеливо спросила после короткой паузы Лиза. — У тети Агнии я сказала свое мнение,
может быть, очень неверное и,
может быть, очень некстати, но неужто это уж такой проступок, которым нужно постоянно пилить меня?
— Я их буду любить, я их еще… больше буду лю… бить. Тут я их скорее перестану любить. Они,
может быть, и доб… рые все, но они так странно со мною об… обра… щаются. Они не хотят
понять, что мне так нельзя жить. Они ничего не хотят
понимать.
— Не
могу, брат. Жаль мне ее, а никак ничего не
пойму.
Я ведь вот вам сейчас
могу рассказать, как у нас происходят фамилии, так вы и
поймете, что это
может быть.
Странно, право, — продолжал он, помолчав, — будто уж за то, что я
понимаю, как действуют на меня некоторые внешние условия, я уж и не
могу чувствовать прекрасного.
— Нам, ваше превосходительство, так показывается, что все единственно рыба, что летом, что зимой, и завсегда мы ее одинаково
понимать можем.
Сафьянос
понял, что сближение, сделанное им экспромтом,
может его компрометировать, и, понюхав табаку, стал сбираться в гостиницу.
Нечай имел общую многим малороссам черту. Несмотря на долгое пребывание в Москве, он любил мешать свою русскую речь с малороссийскою, а если с кем
мог, то и совсем говорил по-малороссийски. Доктор же свободно
понимал это наречие и кое-как
мог на нем объясняться по нужде или шутки ради.
Розанов видел, что «черт» одна из тех многочисленных личностей, которые обитают в Москве, целый век таясь и пресмыкаясь, и
понимал, что этому созданию с вероятностью можно ожидать паспорта только на тот свет; но как
могли эти ручищи свертывать и подклеивать тонкую папиросную гильзу — Розанов никак не
мог себе вообразить, однако же ничего не сказал угрюмому Арапову.
— Посмотрите, так и
поймете, что и искусство
может служить не для одного искусства, — наставительно проговорила Бертольди. — Голодные дети и зеленая жена в лохмотьях повернут ваши понятия о семейном быте. Глядя на них,
поймете, что семья есть безобразнейшая форма того, что дураки называют цивилизациею.
— Хороший, Анна Львовна, да только все-таки лучше подождемте. Он
может здесь бывать, но не жить пока…
понимаете, пока мы не окрепли. А тогда всех, и его и всех, кто у него живет, всех примем. До тех пор вот Грабилину уступим три комнаты: он один
может платить за три.
— Ну, по крайней мере я пока
понимал это так и искал чести принадлежать только к такому союзу, где бы избытки средств, данных мне природою и случайностями воспитания,
могли быть разделены со всеми по праву, которое я признаю за обществом, но о таком союзе, каким он выходит, судя по последним словам господина Белоярцева, я такого же мнения, как и господин Кусицын.
Преданный всякому общественному делу, Райнер хотел верить Белоярцеву и нимало не сердился на то, что тот оттер его от Дома, хотя и хорошо
понимал, что весь этот маневр произведен Белоярцевым единственно для того, чтобы не иметь возле себя никого, кто бы
мог помешать ему играть первую роль и еще вдобавок вносить такие невыгодные для собственного кармана начала, каких упорно держался энтузиаст Райнер.
Девушке часто хотелось вмешаться в эти разговоры, она чувствовала, что уже много
понимает и
может вмешаться во многое, а ее считали ребенком, и только один Красин да Белоярцев говорили с ней хотя в наставительном тоне, но все-таки как со взрослой женщиной.
—
Поймите же, Лизавета Егоровна, что я не
могу, я не в силах видеть этих ничтожных людей, этих самозванцев, по милости которых в человеческом обществе бесчестятся и предаются позору и посмеянию принципы, в которых я вырос и за которые готов сто раз отдать всю свою кровь по капле.
—
Пойми ты, — говорила она ей на ухо, — что я никого, решительно никого, кроме тебя, не
могу видеть.
Янтарь на трубках Цареграда, // Фарфор и бронза на столе, // И, чувств изнеженных отрада, // Духи в граненом хрустале; // Гребенки, пилочки стальные, // Прямые ножницы, кривые, // И щетки тридцати родов // И для ногтей, и для зубов. // Руссо (замечу мимоходом) // Не
мог понять, как важный Грим // Смел чистить ногти перед ним, // Красноречивым сумасбродом. // Защитник вольности и прав // В сем случае совсем неправ.
Неточные совпадения
Правдин. Удовольствие, которым государи наслаждаются, владея свободными душами, должно быть столь велико, что я не
понимаю, какие побуждения
могли бы отвлекать…
Всечасное употребление этого слова так нас с ним ознакомило, что, выговоря его, человек ничего уже не мыслит, ничего не чувствует, когда, если б люди
понимали его важность, никто не
мог бы вымолвить его без душевного почтения.
Тут только
понял Грустилов, в чем дело, но так как душа его закоснела в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не
могло сразу проникнуть в нее. Он даже заподозрил в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во время отпадения глуповцев в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.
— Про себя
могу сказать одно: в сражениях не бывал-с, но в парадах закален даже сверх пропорции. Новых идей не
понимаю. Не
понимаю даже того, зачем их следует понимать-с.
Если бы Грустилов стоял действительно на высоте своего положения, он
понял бы, что предместники его, возведшие тунеядство в административный принцип, заблуждались очень горько и что тунеядство, как животворное начало, только тогда
может считать себя достигающим полезных целей, когда оно концентрируется в известных пределах.