Неточные совпадения
— Нет, видите, — повернувшись лицом к Лизе и
взяв ее за колено, начала сестра Феоктиста: — я ведь вот церковная, ну, понимаете, православная,
то есть по нашему, по русскому закону крещена, ну только тятенька мой жили в нужде большой.
Если ж опять кто хочет видеть дьявола,
то пусть
возьмет он корень этой травы и положит его на сорок дней за престол, а потом
возьмет, ушьет в ладанку да при себе и носит, — только чтоб во всякой чистоте, —
то и увидит он дьяволов воздушных и водяных…
— Боже мой! что это, в самом деле, у тебя, Лиза,
то ночь,
то луна, дружба… тебя просто никуда
взять нельзя, с тобою засмеют, — произнесла по-французски Зинаида Егоровна.
— То-то хорошо. Скажи на ушко Ольге Сергеевне, — прибавила, смеясь, игуменья, — что если Лизу будут обижать дома,
то я ее к себе в монастырь
возьму. Не смейся, не смейся, а скажи. Я без шуток говорю: если увижу, что вы не хотите дать ей жить сообразно ее натуре, честное слово даю, что к себе увезу.
«А любовь-то, в самом деле, не на уважении держится… Так на чем же? Он свою жену любит. Вздор! Он ее… жалеет. Где любить такую эгоистичную, бессердечную женщину. Он материалист, даже… черт его знает, слова не придумаешь, чтό он такое… все отрицает… Впрочем, черт бы меня
взял совсем, если я что-нибудь понимаю… А скука-то, скука-то! Хоть бы и удавиться так в
ту же пору».
Возьмет Гловацкий педагога тихонько за руку и ведет к двери, у которой
тот проглатывает последние грибки и бежит внушать уравнения с двумя неизвестными, а Женни подает закуску отцу и снова садится под окно к своему столику.
Доктор брал десятую часть
того, что он мог бы
взять на своем месте, и не шел в стачки там, где другим было нужно покрыть его медицинскою подписью свою юридически-административную неправду.
Женни не
взяла ее к себе по искренней, детской просьбе. «Нельзя», говорила. Мать Агния тоже говорила: «опомнись», а опомниться нужно было там же, в
том же вертепе, где кошек чешут и злят регулярными приемами через час по ложке.
Возьмите, например, орловскую мещаночку Матрешу или Гашу в
том положении, когда на их сестру шляпу надевают, и
возьмите Мину, Иду или Берту из Митавы в соответственном же положении.
«Гроза» не случится у француженки; ну, да это из
того слоя, которому вы еще, по его невежеству, позволяете иметь некоторые национальные особенности характера, а я вот вам
возьму драму из
того слоя, который сравнен цивилизациею-то с Парижем и, пожалуй, с Лондоном.
— Женни! Женни! — кричал снова вернувшийся с крыльца смотритель. — Пошли кого-нибудь… да и послать-то некого… Ну, сама сходи скорее к Никону Родивонычу в лавку,
возьми вина… разного вина и получше: каркавелло, хересу, кагору бутылочки две и
того… полушампанского… Или, черт знает уж,
возьми шампанского. Да сыру, сыру, пожалуйста,
возьми. Они сыр любят.
Возьми швейцарского, а не голландского, хорошего, поноздреватее который бери, да чтобы слезы в ноздрях-то были. С слезой, непременно с слезой.
Рогнеда Романовна не могла претендовать ни на какое первенство, потому что в ней надо всем преобладало чувство преданности, а Раиса Романовна и Зоя Романовна были особы без речей. Судьба их некоторым образом имела нечто трагическое и общее с судьбою Тристрама Шанди. Когда они только что появились близнецами на свет, повивальная бабушка, растерявшись,
взяла вместо пеленки пустой мешочек и обтерла им головки новорожденных. С
той же минуты младенцы сделались совершенно глупыми и остались такими на целую жизнь.
Сергей Богатырев предложил надзирателю ассигнацию, от которой
тот благодарно отказался, потом спрыгнул с дрожек,
взял первого ваньку и запрыгал к Рогожской.
Маркиза вскудахталась;
взяла Рогнеду Романовну и ей пошептала; потом Серафиму Романовну, —
той пошептала; потом третьей, четвертой и так далее, всем по секрету, и, наконец, вышло, что уж секретничать нечего.
«У! у! скотина жестокая!» — подумал Арапов, глядя на тщательную работу Бычкова, а
тот как-будто услыхал это, тотчас же вышел за двери и,
взяв в другой комнате своего ребенка, запел с ним...
— Ничего! — радостно произнес он навстречу входившему Бычкову, с которым они только что наблюдали друг друга без масок. — Подозрение было, и теперь все кончено. Хорошо, что я дома не ночевал, а
то, черт
возьми, напрасно бы сцена могла выйти: я бы их всех в шею.
Оставшись один, Арапов покусал губы, пожал лоб, потом вошел в чуланчик,
взял с полки какую-то ничтожную бумажку и разорвал ее; наконец, снял со стены висевший над кроватью револьвер и остановился, смотря
то на окно комнаты,
то на дуло пистолета.
В последнюю ночь, проведенную Розановым в своей московской квартире, Ольга Александровна два раза приходила в комнату искать зажигательных спичек. Он видел это и продолжал читать. Перед утром она пришла
взять свой платок, который будто забыла на
том диване, где спал Розанов, но он не видал и не слыхал.
— Нет, monsieur Белоярцев, — отвечала с своей всегдашней улыбкой Мечникова, — я не могу так жить: я люблю совершенную независимость, и к
тому же у меня есть сестра, ребенок, которая в нынешнем году кончает курс в пансионе. Я на днях должна буду
взять к себе сестру.
— Да нет у меня, Лизавета Егоровна, а не о
том забота, что вы отдадите. Вот сто или полтораста рублей это есть, за удовольствие сочту, если вы их
возьмете. Я ведь ваш должник.
— Не ворошись, а
то будешь бит всенародно, — сказал он ему в назидание и
взял шляпу.
Схоронив три года
тому назад своего грозного отца, он не расширял своей торговли, а купил более двух тысяч десятин земли у камергерши Меревой,
взял в долгосрочное арендное содержание три большие помещичьи имения и всей душой пристрастился к сельскому хозяйству.
Неточные совпадения
Хлестаков.
Возьмите,
возьмите; это порядочная сигарка. Конечно, не
то, что в Петербурге. Там, батюшка, я куривал сигарочки по двадцати пяти рублей сотенка, просто ручки потом себе поцелуешь, как выкуришь. Вот огонь, закурите. (Подает ему свечу.)
Говорят, что я им солоно пришелся, а я, вот ей-богу, если и
взял с иного,
то, право, без всякой ненависти.
Городничий. О, черт
возьми! нужно еще повторять! как будто оно там и без
того не стоит.
«Он, говорит, вор; хоть он теперь и не украл, да все равно, говорит, он украдет, его и без
того на следующий год
возьмут в рекруты».
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем
взяли свои меры: чем ближе к натуре,
тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет,
то и так умрет; если выздоровеет,
то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова не знает.