Неточные совпадения
Меж тем Руслан далеко мчится; // В глуши лесов, в глуши полей // Привычной думою стремится // К Людмиле, радости своей, // И говорит: «Найду ли друга? // Где ты, души моей супруга? //
Увижу ль я твой светлый взор? // Услышу ль нежный разговор? // Иль суждено, чтоб
чародея // Ты вечной пленницей была // И, скорбной девою старея, // В темнице мрачной отцвела? // Или соперник дерзновенный // Придет?.. Нет, нет, мой друг бесценный: // Еще при мне мой верный меч, // Еще глава не пала с плеч».
— Пункт второй: «Запрещаются повсеместно лжепредсказания и лжепредзнаменования…» Чувствуете-с? Затем пункт третий-с: «Запрещается выдавать себя за колдуна или
чародея и употреблять подобные обманы-с». Что вы на это скажете? А вдруг все это обнаружится или стороной дойдет до начальства? Кто в ответе? — Я. Кого из службы по шапке? — Меня.
Видите, какая штукенция.
Целые дни Фома проводил на капитанском мостике рядом с отцом. Молча, широко раскрытыми глазами смотрел он на бесконечную панораму берегов, и ему казалось, что он движется по широкой серебряной тропе в те чудесные царства, где живут
чародеи и богатыри сказок. Порой он начинал расспрашивать отца о том, что
видел. Игнат охотно и подробно отвечал ему, но мальчику не нравились ответы: ничего интересного и понятного ему не было в них, и не слышал он того, что желал бы услышать. Однажды он со вздохом заявил отцу:
— Не я, не я! — воскликнуло несколько голосов. Между ними был голос и доказчика. Думали, не подшутил ли над ним нечистый; знали, в какой милости властитель содержит лекаря, и опасались гнева Ивана Васильевича за то, что потревожили напрасно его любимца; опасались мщения самого басурмана-колдуна, который потому уж
чародей, что выучился так скоро изъясняться по-русски — и не было более свидетельства, что беглеца
видели у окна его. Мамон, по своим причинам, не настаивал.
Говорили, что в полночь на трубу избушки, в которой жил патер Вацлав, спускается черный ворон и издает зловещий троекратный крик. На крыльце избушки появляется сам «
чародей» и отвечает своему гостю таким же криком. Ворон слетает с трубы и спускается на руку патера Вацлава, который и уносит его к себе. Некоторые обыватели, заселявшие окраины Васильевского острова, клялись и божились, что
видели эту сцену собственными глазами.