— Ах, Жорж, как ты всегда неосторожен! — воскликнула супруга попечителя, очень еще бодрая и свежая старуха, и, проворно встав со стула, начала мужа
обтирать салфеткой. — Пригласи графа, — прибавила она затем швейцару.
Дама сделала громкую передышку, прожевала последний свой кусок,
обтерла салфеткой не только губы, но и все лицо, встала и обернулась в угол"душеприказчиков".
— Нечего тут — «но, я», — раздражительно,
обтирая салфеткою свои губы, продолжал ворчать Павел Кириллович, — говори что-нибудь одно, а вилять нечего, свататься хочешь, сам поеду, не хочешь, тоже сам съезжу, все напрямки выскажу старику, говорит сын, что беседовали, да читали, насчет любви со стороны моего сына ни чуточки…
Удружил!» и к этим двум восклицаниям пьяненько прибавлял еще: «бал-дар-рю! балдарю, советник!.. балдарю!..» Толпа состольников наперерыв стремилась удостоиться чести и удовольствия чокнуться с блистательным бароном, который горячо потрясал чрез стол руку красноречивого спикера, не упустившего, при виде протянутой к нему баронской длани, предварительно
обтереть салфеткой свою собственную, чересчур уже запотелую (от усердия) руку.
Неточные совпадения
— Маменька, маменька, голубчик, полно, полно! Не одинокая ты. Все-то тебя любят, все обожают! — и он начал опять целовать у нее обе руки и нежно стал гладить по ее лицу своими ладонями; схватив же
салфетку, начал вдруг
обтирать с лица ее слезы. Алеше показалось даже, что у него и у самого засверкали слезы. — Ну-с, видели-с? Слышали-с? — как-то вдруг яростно обернулся он к нему, показывая рукой на бедную слабоумную.
— Платье?.. В долг?.. — повторил Адольф Иваныч и неторопливо
обтер себе при этом рот
салфеткой. — Ваша фамилия? — прибавил он затем как бы несколько строгим голосом.
— Да обедаем вместе! Тут же, не выходя, и исполним все, что долг повелевает! Скверно здесь кормят — это так. И масло горькое, и
салфетки какие-то… особливо вон та, в углу, что ножи
обтирают… Ну, батюшка, да ведь за рублик — не прогневайтесь!
Тут же, только тебя усадили за жирные пироги, из которых сок так и течет от изобильной приправы масла и сметаны, вдруг входит одна из дочерей хозяйских, или и чужая барышня, которой не было при моем приезде, и я с нею не виделся (то есть не подходил к ее руке), то я бросаю пирог и, как
салфетки при завтраке не бывает,
обтираю свой замасленный и засметаненный рот носовым платком, а если позабыл его дома, то ладонью, и подхожу к ручке новопришедшей барышни.
— Чужой опыт, брат, — пустое дело, — сказал оригинал, встав из-за стола и
обтирая себе
салфеткой целое лицо, покрывшееся потом от усердствования за обедом. Положив
салфетку, он отправился в переднюю и достал там из своего пальто маленькую глиняную трубочку с черным обгрызанным чубучком и ситцевый кисетик; набил трубку, кисет положил в карман штанов и направился снова к передней.