Неточные совпадения
На санях
в ту же минуту началось движение. Бабы, мужики вставали, отряхивались и гурьбою полезли
в прихожую. Тем временем барыня подала мужу
в руки целковый, себе взяла
в карман полтинник, а детям раздала кому четвертак, кому двугривенный, а Маше, как самой младшей, дала пятиалтынный. Дети показывали друг другу
свои монеты и толковали, как они их положат на
тарелку, когда придет время «отдаривать» Настю.
Маша забыла положить
свой пятиалтынный на
тарелку и, держа его
в ручонках, бросилась на шею к Насте.
Маленький диссонанс, особенно на первое время, вносили в эту жизнь родственные отношения к Веревкиным, к которым Бахарев никак не мог привыкнуть, и даже Верочка, уживавшаяся со всем и со всеми, чувствовала себя не
в своей тарелке в присутствии Ивана Яковлича или Агриппины Филипьевны.
Неточные совпадения
Бобчинский. Он, он, ей-богу он… Такой наблюдательный: все обсмотрел. Увидел, что мы с Петром-то Ивановичем ели семгу, — больше потому, что Петр Иванович насчет
своего желудка… да, так он и
в тарелки к нам заглянул. Меня так и проняло страхом.
Наказанный сидел
в зале на угловом окне; подле него стояла Таня с
тарелкой. Под видом желания обеда для кукол, она попросила у Англичанки позволения снести
свою порцию пирога
в детскую и вместо этого принесла ее брату. Продолжая плакать о несправедливости претерпенного им наказания, он ел принесенный пирог и сквозь рыдания приговаривал: «ешь сама, вместе будем есть… вместе».
Это заставило его быть осторожным, и как только Ноздрев как-нибудь заговаривался или наливал зятю, он опрокидывал
в ту же минуту
свой стакан
в тарелку.
Гриша обедал
в столовой, но за особенным столиком; он не поднимал глаз с
своей тарелки, изредка вздыхал, делал страшные гримасы и говорил, как будто сам с собою: «Жалко!.. улетела… улетит голубь
в небо… ох, на могиле камень!..» и т. п.
Едва Грэй вступил
в полосу дымного света, как Меннерс, почтительно кланяясь, вышел из-за
своего прикрытия. Он сразу угадал
в Грэе настоящего капитана — разряд гостей, редко им виденных. Грэй спросил рома. Накрыв стол пожелтевшей
в суете людской скатертью, Меннерс принес бутылку, лизнув предварительно языком кончик отклеившейся этикетки. Затем он вернулся за стойку, поглядывая внимательно то на Грэя, то на
тарелку, с которой отдирал ногтем что-то присохшее.