Неточные совпадения
Завтра туда собираются цветочницы,
певцы и фокусники — там будет множество веселых шатров с цветами, питьем и едою, а послезавтра, утром
на ранней заре, там будет все население Александрии, чтобы
смотреть, как эти смешные люди с их верою в распятого бога будут сдвигать с места гору и поведут ее в Нил.
Спивак, прихлебывая чай, разбирала какие-то бумажки и одним глазом
смотрела на певцов, глаз улыбался. Все это Самгин находил напускным и даже обидным, казалось, что Кутузов и Спивак не хотят показать ему, что их тоже страшит завтрашний день.
Когда он кончил, Лиза похвалила мотив, Марья Дмитриевна сказала: «Прелестно», а Гедеоновский даже крикнул: «Восхитительно! и поэзия и гармония одинаково восхитительны!..» Леночка с детским благоговением
посмотрела на певца.
И старые, и молодые, и в особенности окружавшие толпу ребята, и я в том числе, — все мы, не спуская глаз,
смотрели на певца, любуясь им.
Неточные совпадения
Решась кокетку ненавидеть, // Кипящий Ленский не хотел // Пред поединком Ольгу видеть, //
На солнце,
на часы
смотрел, // Махнул рукою напоследок — // И очутился у соседок. // Он думал Оленьку смутить, // Своим приездом поразить; // Не тут-то было: как и прежде, //
На встречу бедного
певца // Прыгнула Оленька с крыльца, // Подобна ветреной надежде, // Резва, беспечна, весела, // Ну точно та же, как была.
Заезжие
певцы и певицы давали концерты,
на них
смотрели свысока.
Певец женских ножек, Пушкин, ножки в стихах воспевал; другие не воспевают, а
смотреть на ножки не могут без судорог.
Илья слушал спор, песню, хохот, но всё это падало куда-то мимо него и не будило в нём мысли. Пред ним во тьме плавало худое, горбоносое лицо помощника частного пристава,
на лице этом блестели злые глаза и двигались рыжие усы. Он
смотрел на это лицо и всё крепче стискивал зубы. Но песня за стеной росла,
певцы воодушевлялись, их голоса звучали смелее и громче, жалобные звуки нашли дорогу в грудь Ильи и коснулись там ледяного кома злобы и обиды.
Отшатнувшись от
певцов, Фома
смотрел на них с чувством, близким испугу, песня кипящей волной вливалась ему в грудь, и бешеная сила тоски, вложенная в нее, до боли сжимала ему сердце.