Зенон увидал его, отстранил от себя страстные руки Нефоры, рванулся к столу, и теперь Нефоре как будто блеснуло между нею и Зеноном… что-то как нож и
кровавое пламя, а Зенон уже стоял и шатался, держась сзади руками за стол.
Ярко рдеет белесое окуровское небо; огромные комья сизых туч разорваны огненными ручьями жёлтых и пурпуровых красок, в густом дыме вспыхивает и гаснет
кровавое пламя, струится, сверкает расплавленное золото.
Город лег на землю тяжелыми грудами зданий, прижался к ней и стонет и глухо ворчит. Издали кажется, как будто он — только что разрушен пожаром, ибо над ним еще не угасло
кровавое пламя заката и кресты его церквей, вершины башен, флюгера — раскалены докрасна.
Неточные совпадения
И весть на крыльях полетела. // Украйна смутно зашумела: // «Он перешел, он изменил, // К ногам он Карлу положил // Бунчук покорный».
Пламя пышет, // Встает
кровавая заря // Войны народной.
Оставшиеся скирды и солома пылали так сильно, что невозможно было подступиться; вверху над пожаром в
кровавом отсвете вместе с искрами кружились голуби и падали в
пламя, а огромные тополи около «магазина» стояли, точно сейчас отлитые из расплавленной меди.
В слуховое окно над лестницей заглянула рыжебородая, желтая рожа, судорожно искривилась, исчезла, и тотчас же крышу пронзили
кровавые копья
пламени.
Пруд, который еще так недавно представлял ряд отличных картин, теперь совсем почернел и наводил уныние своей безжизненной мутной водой; только одна заводская фабрика сильно выиграла осенью, особенно длинными темными ночами, когда среди мрака бодро раздавался ее гул, а из труб валили снопы искр, и время от времени вырывались длинные языки красного
пламени, на минуту побеждавшие окружавшую тьму и освещавшие всю фабрику и ближайшие дома
кровавым отблеском.
Мы можем описывать это место
кровавых исторических драм только по оставшимся описаниям современников, так как в наши дни от Александровской слободы не осталось и следа. По народному преданию, в одну суровую зиму над ней взошла черная туча, спустилась над самым дворцом и разразилась громовым ударом, от которого загорелись терема, а за ними и вся слобода сделалась жертвою всепожирающего
пламени.