— Благое же начало ты этому спасению сделал, послав своего старца в стан русский под Новый Городок с подметным письмом! Чего лучше? В нем обещал предать меня, обманщика, злодея, беглеца, прямо в руки палача Томилы. Я копаю русским яму; голову мою Шереметев купил бы
ценою золота; сам царь дорого бы заплатил за нее! И за эту кровную услугу ты же требовал награды: не тревожить твоих домочадцев зарубежных. То ли самое писал ты тогда?
Неточные совпадения
Ты слыхал, что такое Кенигштейн: твердыня на скале неприступной, куда нога неприятельская никогда не клала своего следа и, вероятно, никогда не положит. И туда умели пробраться любовь Розы и верность Фрица. Рассказывают, что комендант кенигштейнский, несмотря на ужасный пример, в его глазах совершенный, склонился было за тельца
золотого освободить нашего дядю, но что Паткуль слишком понадеялся на заступление Петра, на важность своего сана и великодушие Августа — и отказался купить себе свободу
ценою денег.
Старик прослыл у духоборцев святым; со всех концов России ходили духоборцы на поклонение к нему,
ценою золота покупали они к нему доступ. Старик сидел в своей келье, одетый весь в белом, — его друзья обили полотном стены и потолок. После его смерти они выпросили дозволение схоронить его тело с родными и торжественно пронесли его на руках от Владимира до Новгородской губернии. Одни духоборцы знают, где он схоронен; они уверены, что он при жизни имел уже дар делать чудеса и что его тело нетленно.
Неточные совпадения
Много красавиц в аулах у нас, // Звезды сияют во мраке их глаз. // Сладко любить их, завидная доля; // Но веселей молодецкая воля. //
Золото купит четыре жены, // Конь же лихой не имеет
цены: // Он и от вихря в степи не отстанет, // Он не изменит, он не обманет.
Два дни и две ночи спал Петро без просыпу. Очнувшись на третий день, долго осматривал он углы своей хаты; но напрасно старался что-нибудь припомнить: память его была как карман старого скряги, из которого полушки не выманишь. Потянувшись немного, услышал он, что в ногах брякнуло. Смотрит: два мешка с
золотом. Тут только, будто сквозь сон, вспомнил он, что искал какого-то клада, что было ему одному страшно в лесу… Но за какую
цену, как достался он, этого никаким образом не мог понять.
Скоро все дело разъяснилось. Петр Васильич набрал у старателей в кредит
золота фунтов восемь да прибавил своего около двух фунтов и хотел продать его за настоящую
цену помимо Ястребова. Он давно задумал эту операцию, которая дала бы ему прибыли около двух тысяч. Но в городе все скупщики отказались покупать у него все
золото, потому что не хотели ссориться с Ястребовым: у них рука руку мыла. Тогда Петр Васильич сунулся к Ермошке.
— Это не на твои деньги куплено золото-то, так уж ты настоящую
цену дай, — торговал вперед Петр Васильич.
Нужно было восстановить два обстоятельства: допущенные правлением старательские работы, причем скупленное у старателей
золото заносилось в промысловые книги как свое и выставлялись произвольные
цены, втрое и вчетверо выше старательских, а затем подновление казенного разреза в Выломках и занесение его в отчет за новый.