Неточные совпадения
Предмет
зависти боярских детей, окруженный довольством и негою, утешая царевну и придворных ее игрою на гуслях и пением, нередко, среди детских игр, похищая пыл первой страсти с уст прекрасных женщин, которые обращались тем свободнее со мною, что не опасались ни лет моих, ни ревнивого надзора родственников, не дерзавших следовать за ними ко двору властолюбивой правительницы; вознагражденный
тайною любви одной прекрасной, умной, чувствительной женщины, которой имя знает и будет знать только один Бог, — на таком пиру жизни я не мог желать ничего, кроме продолжения его.
Неточные совпадения
Ночь была полна глубокой тишиной, и темнота ее казалась бархатной и теплой. Но
тайная творческая жизнь чуялась в бессонном воздухе, в спокойствии невидимых деревьев, в запахе земли. Ромашов шел, не видя дороги, и ему все представлялось, что вот-вот кто-то могучий, властный и ласковый дохнет ему в лицо жарким дыханием. И бы-ла у него в душе ревнивая грусть по его прежним, детским, таким ярким и невозвратимым вёснам, тихая беззлобная
зависть к своему чистому, нежному прошлому…
Ax!.. я едва дышу… он всё бежал за мною, // Что если бы он сорвал маску… нет, // Он не узнал меня… да и какой судьбою // Подозревать, что женщина, которой свет // Дивится с
завистью, в пылу самозабвенья // К нему на шею кинется, моля // Дать ей два сладкие мгновенья, // Не требуя любви, — но только сожаленья, // И дерзко скажет — я твоя!.. // Он этой
тайны вечно не узнает… // Пускай… я не хочу… но он желает // На память у меня какой-нибудь предмет, // Кольцо… что делать… риск ужасный!
Наконец… о! для чего я не обладаю
тайною слога высокого, сильного, слога торжественного, для изображения всех этих прекрасных и назидательных моментов человеческой жизни, как будто нарочно устроенных для доказательства, как иногда торжествует добродетель над неблагонамеренностью, вольнодумством, пороком и
завистью!
Кто же вас гонит: судьбы ли решение? //
Зависть ли
тайная? злоба ль открытая? // Или на вас тяготит преступление? // Или друзей клевета ядовитая?
Предвечного решения Божия, которое осталось
тайною даже «начальствам и властям» небесным, не мог разгадать и искуситель, дух
зависти, который уже по тому самому лишен был всякой проницательности в любви: судя по самому себе и не допуская ничего иного и высшего, он мог рассчитывать лишь на то, что Творец, обиженный непослушанием, отвернется от мира, бросит его, как сломанную игрушку, а тогда-то и воцарится в нем сатана.