Неточные совпадения
В один день, когда
русский военачальник с высоты, им осиленной, вперил орлиные взоры на башни Мариенбурга, уже не так бойко поговаривавшие, пришли доложить ему, что один
раненый рядовой имеет объявить ему слово и дело.
В самом деле,
русские на нескольких плотах подъехали с разных сторон к острову. Встреча была ужасная. Блеснули ружья в бойницах, и осаждавшие дорого заплатили за свою неосторожность. Сотни их пали. Плоты со множеством убитых и
раненых немедленно возвратились к берегу. Из стана послан был офицер шведский переговорить с Вульфом, что
русские не на штурм шли, а только ошибкою, ранее назначенного часа, готовились принять в свое заведование остров.
— А вот изволишь видеть: вчерась я шел от свата Савельича так около сумерек; глядь — у самых Серпуховских ворот стоит тройка почтовых, на телеге лежит
раненый русской офицер, и слуга около него что-то больно суетится. Смотрю, лицо у слуги как будто бы знакомое; я подошел, и лишь только взглянул на офицера, так сердце у меня и замерло! Сердечный! в горячке, без памяти, и кто ж?.. Помнишь, Андрей Васьянович, месяца три тому назад мы догнали в селе Завидове проезжего офицера?
Ему пришлось лично убеждать население и уговаривать
раненых русских солдатиков не верить распространявшимся слухам, принесенным испуганными отступлением русских войск, бежавшими от Плевны братушками.
— Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, — сказал первый, указывая на
раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
После первого боя под Хаяном в восточном отряде, некоторые
раненые русские и японцы, упавшие в кустах, не были усмотрены, а найдены лишь спустя несколько дней, живыми, но с уже загнившими ранами, в которых копошились черви.
Неточные совпадения
Сегодня, в Интерлакене, не сводит глаз с Юнгфрау, а завтра любуется люцернским
раненым львом с надписью: Helvetiorum virtuti ас fidei, [Доблести и верности швейцарцев] каковую надпись, в шутливом
русском тоне, переводит: «Любезно-верным швейцарцам, спасавшим в 1790 году, за поденную плату, французское престол-отечество»1.
Навстречу шел большой обоз
русских мужиков, привозивших провиант в Севастополь, и теперь шедший оттуда, наполненный больными и
ранеными солдатами в серых шинелях, матросами в черных пальто, греческими волонтерами в красных фесках и ополченцами с бородами.
Всем было известно, что весь Даргинский поход, под начальством Воронцова, в котором
русские потеряли много убитых и
раненых и несколько пушек, был постыдным событием, и потому если кто и говорил про этот поход при Воронцове, то говорил только в том смысле, в котором Воронцов написал донесение царю, то есть, что это был блестящий подвиг
русских войск.
В самом деле, Зарецкой, атакованный двумя эскадронами латников, после жаркой схватки скомандовал уже: «По три налево кругом — заезжай!», — как дивизион
русских улан подоспел к нему на помощь. В несколько минут неприятельская кавалерия была опрокинута; но в то же самое время Рославлев увидел, что один
русской офицер, убитый или
раненый, упал с лошади.
«Вторая ширинга, впе-ред! Шай-клац!» — командовал капитан; ружья склонились и брякнули. У Анатоля потемнело в глазах, он покачнулся и дал шпоры лошади, но лошадь вдруг поднялась на дыбы и брякнулась наземь — осколок
русской бомбы ранил лошадь и раздробил Анатолю плечо; новая толпа охотников шла с песнями и гарцованьем мимо
раненого. Анатоль лишился сознания.