Неточные совпадения
— Или волокитство,
хочешь ты
сказать, — прервал Волынской, несколько смутившись и покраснев. — О! эта шалость, из тысячи подобных, не опасна!.. Ты знаешь, холодный проповедник, что я не в состоянии пристраститься ни к одной женщине. Мариорица мила, прелестна… это правда; но один поцелуй — и страсть промелькнет вместе с ним, как потешный огонек.
— Исполнил скрепя сердце,
хотя со всею осторожностию, —
сказал печально секретарь, как бы давая знать, что это ни к чему не послужит. — Не угодно ли вам будет прослушать последнюю главу?
Живописно красуется он с своими палатами, важно поглядывающими свысока, и толпою мазанок, постепенно пробивающихся в знать; с своими полуголландскими, полурусскими домиками, над которыми строители истощили независимые, безотчетные затеи, как бы
хотели ими
сказать: «Всякий молодец на свой образец».
Язык подошел к испуганной цыганке и оговорил ее роковым «словом и делом». Ее окружает конвой; полицейский чиновник грозно приказывает ей следовать за ним. Трясясь от страха, потеряв даже силу мыслить, так внезапно нахлынула на нее беда, она
хочет что-то
сказать, но губы ее издают одни непонятные, дрожащие звуки. Покорясь беспрекословно, она следует за ужасным оговорителем.
Любопытство сильно толкнуло его под бок, и Василий, почти вслед за ней, пробрался в сени и на крыльцо — надворное,
хотел я
сказать, забыв, что хижина стояла без двора и загороды, одна-одинехонька, как бобыль без роду и племени.
— Не кручинься, бабушка, — примолвила цыганка. — Мои грехи, видно, меня и попутали;
захотела вдруг разбогатеть!.. В городе же
скажем, что обварилась кипятком, вытаскивая горшок из печи…
— Управься мне с доносчиками, как
хочешь, лишь бы концы в воду, —
сказал герцог и вынул из бюро несколько листов, которые и отдал Липману вместе с подлинным доносом Горденки. — Вот тебе бланки на их судьбу! Выбрав нужное для себя, сожги бумагу. — Потом прибавил он благосклонно: — Ты сделал мне ныне подарок, и я у тебя в долгу. Твой племянник пожалован в кабинет-секретари: объяви ему это и прибавь, что на первое обзаведение в этом звании дарю ему пару коней с моей конюшни и приличный экипаж.
Улыбкою встретил герцог пришедших, просил их садиться, бросил на пажа ужасный взгляд, которым, казалось,
хотел его съесть, потом опять с улыбкою
сказал, обратясь к Волынскому...
Анна Иоанновна произнесла это грустным голосом, как бы предчувствовала свою близкую смерть. Волынской
хотел что-то
сказать, но государыня предупредила его, смотря на него проницательным взором...
Вы, верно,
хотите знать, люблю ли вас? Если б я не боялась чего-то, если бы меня не удерживало что-то непонятное, я давно сама бы это вам
сказала. Да, я вас люблю, очень, очень. Это чувство запало ко мне глубоко в сердце с первой минуты, как я вас увидела, и пустило корни по всему моему существу. Так, видно,
хотел мой рок, и я повинуюсь ему. Неведомое ли мне блаженство вы мне готовите, или муки, которых я до сих пор не знаю, я не могу, не
хочу избегнуть ни того, ни других.
Ты
сказал, что умрешь, если не буду тебе отвечать. Видишь ли? я все сделала, что ты
хотел.
— Очень благодарна за ваше намерение, и если вы сделали глупость, как угодно
сказать иному,то я первая подала вам к ней повод. Разделяю вместе с вами силу гнева его светлости,
хотя, впрочем, не понимаю причины ее.
— Кстати, любезный! —
сказал Бирон, обратясь к пажику, — бери с Липманом все это поскорее… куда
хочешь… хоть в свои карманы. По одной милости за каждый кусок!
— Что
хочешь ты этим
сказать, несчастный? — вскричал Волынской, готовясь схватить его за грудь.
— Неправда! неправда! он не виноват; я просила его проводить меня.
Хочешь знать более, безжалостный человек? я люблю его, я сама
скажу государыне, что я люблю его; я готова объявить это Петербургу, целому свету…
— Рассказывал он мне сам, что она при входе его изволила на него милостиво погрозиться, потом дала ему поцеловать свою руку и
сказала: «Кто старое помянет, тому глаз вон». Думаю, что в этих словах заключаются не одни факелы, но и ледяная статуя. Она подозревает в этой куколке что-нибудь худое для своего любимца и забвением прошедшего
хочет сблизить соперников.
— Окаянная! так и щелкает зубами, —
сказал один, — от холоду, что ли, или
хочет кусаться, как барин ее?
— Подождите, —
сказала она, возвращаясь назад, — я
хочу перекрестить свою Лелемико от призору очес.
— Несу твое письмецо, барышня! —
сказала она, и лишь
хотела проститься с дочерью, почувствовала в руке деньги… плату за… Нет имени этому слову на языке порядочных людей! Земля, казалось, растворилась, чтобы ее поглотить; дрожь ее проняла; деньги невольно выпали из рук; она
хотела бросить и письмо, но вспомнила проклятие и в каком-то священном страхе, боясь, чтобы одно слово не погасило навеки небесного огня, которому обрекла себя на служение, и не погребло ее живую в землю, спешила исполнить волю дочери.
— Какой позор!.. и меня заставляют смотреть на него!.. Вы
хотите быть ослушником?.. —
сказала грозно императрица. — Не заставьте меня в другой раз повторить.
— Что же вы, сударь, не доканчиваете? —
сказала Наталья Андреевна, судорожно усмехаясь. Она
хотела продолжать, но не могла: ревность задушила ее.
Подачкин. Смотри ж, не забудь. Тебя потребуют к государыне — ты прямо в ноги и расскажи, как стращал тебя Волынской виселицею, плахою,
хотел тебя убить из своих рук, коли не
скажешь молдаванке, что он вдовец, и не станешь носить его писем; как заставлял тебя писать вирши против ее величества и раздавать по народу…
Посмотрите, как он увивается около кареты С…вой (дочери В…ва), первой красавицы при дворе — первой,
хотел я
сказать, после княжны Лелемико.
Мать разбудила его и, когда он совершил три ужасных зевоты, которыми, казалось,
хотел проглотить пришедших,
сказала ему с нежностью...
— Простите мне, если
скажу, что характер ваш, возвышенный, но слишком пылкий, слишком безрасчетный, налагал на меня эту скрытность. Я боялся, чтобы вы, узнав своего тайного корреспондента и помощника, не изменили себе при случае и не потеряли во мне того, чем я
хотел быть для вас до конца своего назначения. Могу теперь открыть, что Зуда, с которым я связан был узами дружбы еще на школьной скамейке, в одном из немецких университетов, был со мною в заговоре.
Так в день своей победы и торжества говорили кабинет-министр и его советники, будто готовились на казнь… Заметно было, что Эйхлер имел нечто тяжелое передать Волынскому и что Волынской, по какому-то предчувствию, постигал его тайну. Так в знойный день,
хотя еще нет ни одного облачка на небе, уже душно перед бурею. Долго собирался кабинет-секретарь открыться, наконец
сказал...
Пасмурный, угрюмый явился Бирон во дворец. Не уступая, он
хотел возвратить прежнее свое влияние на душу государыни. Это ему и удалось. Лишь только показался он у нее, она протянула ему дрожащую руку и
сказала голосом, проникнутым особенным благоволением...
— Но прежде казни моей, —
сказал он, —
хочу еще замолвить одно слово государыне за мое отечество. Истина пред смертным часом должна быть убедительна.
— Я
хотел просить ее благословения, —
сказал он, когда толкнул его грубо Подачкин и напомнил, что время идти, — но, видно, я недостоин и его…