Неточные совпадения
Этот кусок льду, облегший былое я, частицу бога, поглотивший то, чему на земле даны были имена чести, благородства, любви к ближним; подле него зияющая могила, во льду ж для него иссеченная; над этим чудным гробом, который служил вместе и саваном, маленькое белое существо, полное духовности и жизни, называемое европейцем и сверх того русским и Зудою; тут же на замерзлой реке черный невольник, сын жарких и свободных степей Африки, может быть, царь в душе своей; волшебный свет луны, говорящей о другой подсолнечной, такой же бедной и все-таки драгоценной для тамошних жителей, как нам наша подсолнечная; тишина полуночи, и вдруг далеко, очень далеко, благовест, как будто голос неба, сходящий по лучу месяца, — если это не высокий момент для поэта и философа, так я не понимаю, что такое
поэзия и
философия.
Неточные совпадения
Она знала, что в области политики,
философии богословия Алексей Александрович сомневался или отыскивал; но в вопросах искусства и
поэзии, в особенности музыки, понимания которой он был совершенно лишен, у него были самые определенные и твердые мнения.
Он прочел все, что было написано во Франции замечательного по части
философии и красноречия в XVIII веке, основательно знал все лучшие произведения французской литературы, так что мог и любил часто цитировать места из Расина, Корнеля, Боало, Мольера, Монтеня, Фенелона; имел блестящие познания в мифологии и с пользой изучал, во французских переводах, древние памятники эпической
поэзии, имел достаточные познания в истории, почерпнутые им из Сегюра; но не имел никакого понятия ни о математике, дальше арифметики, ни о физике, ни о современной литературе: он мог в разговоре прилично умолчать или сказать несколько общих фраз о Гете, Шиллере и Байроне, но никогда не читал их.
Тогда нужно и важно было общение с природой и с прежде него жившими, мыслящими и чувствовавшими людьми (
философия,
поэзия), — теперь нужны и важны были человеческие учреждения и общение с товарищами.
Еще более приходится признать, что в духовной жизни германского народа, в германской мистике,
философии, музыке,
поэзии были великие и мировые ценности, а не один лишь культ силы, не один призрачный феноменализм и пр.
«Я не могу еще взять, — пишет он в том же письме, — те звуки, которые слышатся душе моей, неспособность телесная ограничивает фантазию. Но, черт возьми! Я поэт,
поэзия мне подсказывает истину там, где бы я ее не понял холодным рассуждением. Вот
философия откровения».