Неточные совпадения
Но ветреник в делах сердечных был совсем другой в делах
государственных, и если б порывы пламенной души его не разрушали иногда созданий его ума, то Россия имела бы в нем одного из лучших своих министров.
Возвышенному характеру его давали эту смелость и нужда в нем по делам
государственным и милостивое внимание к нему государыни, знавшей его преданность к ней и любовь к отечеству.
Поверите ли, что я скоро не буду в состоянии собирать
государственные подати?
Поделает из
государственного кабинета австерию…
— Да, ваша светлость, я славно прокатился и в Персию и в Немиров, — подхватил с досадою Волынской, — и никто, конечно, не осмелится сказать, чтобы я исполнил свое дело кучерски, а не как министр Российской империи. Впрочем, русские бояре-невыходцы — просто веселятся и так же делают
государственные дела: сам Петр Великий подавал нам тому пример. Может статься, и его простота удивила бы выскочку в государи, если б они могли когда быть!
— Боже мой! какая азиатская гордость!.. Помилуйте, мы говорим у себя в домашнем кабинете, а не в
государственном. Если вам дружеская беседа не нравится, я скажу вам, как герцог курляндский…
— Об этом, — подхватил Остерман, — сильно заботится
государственный человек, у которого мы имеем честь теперь находиться.
— Честь империи!.. — воскликнул Волынской. — Гм! честь… как это слово употребляют во зло!.. И я скажу свое: впрочем. Здесь, в
государственном кабинете, во дворце, пред лицом императрицы, везде объявлю, везде буду повторять, что один вассал Польши может сделать доклад об этом вознаграждении; да один вассал Польши!..
— Не взыщите, господа, что отвлекаю вас от дел
государственных для своих прихотей… Да, таки прихотей… не скрываю этого; но старая, хворая, брюзгливая женщина всегда с причудами. Зато недолго буду вам надоедать ими.
Гнев императрицы на герцога, как и можно было ожидать, кончился со смехом ее на проказы шутов. Он умел воспользоваться минутою веселости, чтобы подойти к ее величеству и просить у ней прощения, сбрасывая всю вину на важные дела
государственные, которых разбирательством он должен был заняться.
Тогда представим ей в живых красках несчастное положение России, объявим, как верноподданные, что для спасения отечества от систематического грабежа и опустошения, для избавления самой государыни от нарекания потомства остается ей удалить от себя курляндца и вручить кормило не государства, но
государственных дел Волынскому.
Он не рассуждал: унизительно ли для кабинет-министра, вместо того чтобы заниматься
государственными делами, присутствовать при невиданном и неслыханном шутовском представлении.
— Виноват, ваше величество… дела
государственные… — заботы, могли… — отвечал, не докончив ответа, смущенный Волынской.
Грустно, больно было бы мне, да и напрасно объяснять вам, что появление ваше в Петербурге, ваши наружные и душевные совершенства, которым никто не мог бы противиться, отняли у нас
государственного человека, вырвали краеугольный камень из-под храма, начатого им во имя спасения отечества.
Его, племянника Липмана, его, преданного Бирону, осыпанного благодеяниями герцога курляндского, избрали для доклада о поляках, решенного в
государственном кабинете.
— Не знаю, откуда ветер подул, но дело
государственное взяло курс семейный, домашний. Ее величеству угодно было, совсем для меня неожиданно, позвать меня сейчас к себе. Воля ее передать вам, что она, желая согласить честь своей любимицы, княжны Лелемико, с ее благополучием и зная, что вы… Извините… враги вас оклеветали… свидетельства слишком явные…
Дела
государственные стали.
Но оскорбление моей императрицы мятежными подданными, унизительное приноровление вас к какой-то Иоанне, нарушение вашего спокойствия даже среди невинных забав ваших, позорная связь в самом дворце, которой причину нагло старались мне приписать, бесчестье и смерть вашей любимицы, умышленное расстройство
государственного управления и возбуждение народа к мятежу… о! в таком случае чем кто ближе к вам, тем сильнее, неумолимее должен быть защитником ваших прав.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Опасно, черт возьми! раскричится:
государственный человек. А разве в виде приношенья со стороны дворянства на какой-нибудь памятник?
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам
государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Здесь много чиновников. Мне кажется, однако ж, они меня принимают за
государственного человека. Верно, я вчера им подпустил пыли. Экое дурачье! Напишу-ка я обо всем в Петербург к Тряпичкину: он пописывает статейки — пусть-ка он их общелкает хорошенько. Эй, Осип, подай мне бумагу и чернила!
Бобчинский. А я так думаю, что генерал-то ему и в подметки не станет! а когда генерал, то уж разве сам генералиссимус. Слышали: государственный-то совет как прижал? Пойдем расскажем поскорее Аммосу Федоровичу и Коробкину. Прощайте, Анна Андреевна!
Городничий. Лучше ж я употреблю это время на пользу
государственную.