—
Видит господь, — сказал с твердостью Образец, — в терему моей дочери нет и не может быть князя Холмского. Но сделаешь шаг вперед, Мамон, и (старик затрясся) не введи в грех кровавый.
— Брат хоть и злодей мне, — продолжал великий князь, — хоть и посягал на мою душу, на Москву — за то и посажен в железа, — да я лиха смертного ему не желаю,
видит господь, не желаю. Хочу только проучить его, наказать, аки отец наказывает. Хочу добра Москве и братьям моим. Кому ж и печальником быть о них! Ведь я старший в семье. А с Андреем от малых ногтей возросли вместе.
—
Видит господь, — говорил всесветный переводчик или переводитель вестей, — только из горячей любви, из глубоковысочайшей преданности передаю вам великую тайну. Умоляю о скрытности. Если узнают посол цесарский и Мамон, ходя, ощупывай то и дело голову.
Неточные совпадения
— Спасибо,
господин Яне, — произнес смущенный рассказчик, отвесив поклон старому служителю, — поправили вовремя деревенщину. Вот
видите, вы живали при покойном бароне…
—
Видит бог, в угоду Ивану Васильевичу и ради добра земле русской… Литвин подослан своим государем Казимиром известь Ивана Васильевича… холоп на него показал… зелье нашли… чего лучше, чтобы придраться к Литве, где пристань держат для всякого, кто только осерчает на нашего
господина!
—
Видит бог, никому! Зарой меня живого в землю, коли я кому промолвился. Знаю я, да ты,
господине, да родич мой, и тому наказал, что прямо в петлю и меня и себя потащит, коли обмолвится.
В самом деле, Русалка пришел объявить им, что
господин великий князь Иван Васильевич приказал им
видеть свои царские очи, что и спешили они исполнить.
— Вот когда я приезжал к вам, — говорил он кобенясь, — вы,
господа бароны, не поверили, что я посол великого императора. У него, сказывали вы, слуг мало; он не бросает корабельниками, не дарит нас бархатами. Теперь
видите? (Он указал на множество дворян-слуг, стоявших за ним в почтительном отдалении и богато одетых.)
—
Видим,
господине лицарь Поплев, — отвечал дворецкий. — Пожалуй, не вмени нам в вину прежнего нашего неверия: люди простые, глупые, живем в глуши, не знаем заморских обычаев.
А нынче невмочь стало
господину нашему: сломай,
видишь, все избы, все церкви извечные и палаты, что в городе.
Господь видит, коли то для Христова дела, не пожалею крови своей.
— Я пришел к тебе сватом, осударь Василий Федорович, да не простым, обыденным; хочу, да и в день великой душа бы твоя явилась ко Христу, аки невеста чистая, непорочная. Вот
видишь, два жениха на примете для Анастасии Васильевны. За обоих стоит
господин наш Иван Васильевич, за одного стою я крепко: оба басурманы. Один татарин и царевич…
— Вот
видишь образ Спаса нашего, — перебил Иван Васильевич своим владычно-роковым голосом, — беру
господа во свидетели, коли ты уморишь царевича, голова твоя слетит долой. Слышь? Слово мое немимо идет. Вылечишь — любая дочь боярская твоя, с нею любое поместье на всей Руси.
— Тогда язык мой прильнул бы к моей гортани! Разве я потерял разум! Верно, говорил я о каком-нибудь другом Антоне-немце, только не о вашем будущем родственнике. О, глаз мой далеко
видит!.. Дело в том, что
господин Антон бьется на славу.
— Чего вам? — сказал он, придерживаясь одной рукой за дверь кабинета и глядя на Обломова, в знак неблаговоления, до того стороной, что ему приходилось
видеть барина вполглаза, а барину видна была только одна необъятная бакенбарда, из которой так и ждешь, что вылетят две-три птицы.
Вероятно, думал:
увидит барин, какую Лукьяныч махину соорудил, скажет:"Эге! стало быть, хорошо старостой-то служить!"Представил мне всю семью, от старшего сына, которого незадолго перед тем из Москвы выписал, до мелконького-мелконького внучка Фомушки, ползавшего по полу на карачках.
Неточные совпадения
Пошли порядки старые! // Последышу-то нашему, // Как на беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! // Бог весть с чего накинется, // Бранит, корит; с угрозою // Подступит — ты молчи! //
Увидит в поле пахаря // И за его же полосу // Облает: и лентяи-то, // И лежебоки мы! // А полоса сработана, // Как никогда на
барина // Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно не барская, // А наша полоса!
— Ай
барин! не прогневался, // Разумная головушка! // (Сказал ему Яким.) // Разумной-то головушке // Как не понять крестьянина? // А свиньи ходят по́ земи — // Не
видят неба век!..
Люди забывают долг повиновения,
видя в самом
господине своем раба гнусных страстей его.
Простаков. От которого она и на тот свет пошла. Дядюшка ее,
господин Стародум, поехал в Сибирь; а как несколько уже лет не было о нем ни слуху, ни вести, то мы и считаем его покойником. Мы,
видя, что она осталась одна, взяли ее в нашу деревеньку и надзираем над ее имением, как над своим.
Вот в чем дело, батюшка. За молитвы родителей наших, — нам, грешным, где б и умолить, — даровал нам
Господь Митрофанушку. Мы все делали, чтоб он у нас стал таков, как изволишь его
видеть. Не угодно ль, мой батюшка, взять на себя труд и посмотреть, как он у нас выучен?