Неточные совпадения
Через пять минут она ушла от него, пряча на ходу в чулок заработанные
деньги, на которые, как на первый почин, она предварительно поплевала, по суеверному обычаю. Ни о содержании, ни о симпатичности
не было больше речи. Немец остался недоволен холодностью Маньки и велел позвать к себе экономку.
Совершенно добровольно, ничуть
не нуждаясь в
деньгах, он прослужил один год клерком у нотариуса, другой — письмоводителем у мирового судьи, а весь прошлый год,
будучи на последнем курсе, вел в местной газете хронику городской управы и нес скромную обязанность помощника секретаря в управлении синдиката сахарозаводчиков.
— Если я вам
не в тягость, я
буду очень рад, — сказал он просто. — Тем более что у меня сегодня сумасшедшие
деньги. «Днепровское слово» заплатило мне гонорар, а это такое же чудо, как выиграть двести тысяч на билет от театральной вешалки. Виноват, я сейчас…
Такая навязчивость входила в круг их негласных обязанностей. Между девушками существовало даже какое-то вздорное, детское, странное соревнование в умении «высадить гостя из
денег», — странное потому, что они
не получали от этого никакого барыша, кроме разве некоторого благоволения экономки или одобрительного слова хозяйки. Но в их мелочной, однообразной, привычно-праздной жизни
было вообще много полуребяческой, полуистерической игры.
— И вот я взял себе за Сарочкой небольшое приданое. Что значит небольшое приданое?! Такие
деньги, на которые Ротшильд и поглядеть
не захочет, в моих руках уже целый капитал. Но надо сказать, что и у меня
есть кое-какие сбережения. Знакомые фирмы дадут мне кредит. Если господь даст, мы таки себе
будем кушать кусок хлеба с маслицем и по субботам вкусную рыбу-фиш.
Он
пил очень умеренно, а без компании совсем
не пил К еде
был совершенно равнодушен. Но, конечно, как у всяко го человека, у него
была своя маленькая слабость: он страшно любил одеваться и тратил на свой туалет немалые
деньги. Модные воротнички всевозможных фасонов, галстуки. брильянтовые запонки, брелоки, щегольское нижнее белы и шикарная обувь — составляли его главнейшие увлечения.
— Вот я вам и предлагаю, господин Горизонт, —
не найдется ли у вас невинных девушек? Теперь на них громадный спрос. Я с вами играю в открытую. За
деньгами мы
не постоим. Теперь это в моде. Заметьте, Горизонт, вам возвратят ваших клиенток совершенно в том же виде, в каком они
были. Это, вы понимаете, — маленький разврат, в котором я никак
не могу разобраться…
Она посмотрела на него ласково. И правда, она сегодня утром в первый раз за всю свою небольшую, но исковерканную жизнь отдала мужчине свое тело — хотя и
не с наслаждением, а больше из признательности и жалости, но добровольно,
не за
деньги,
не по принуждению,
не под угрозой расчета или скандала. И ее женское сердце, всегда неувядаемое, всегда тянущееся к любви, как подсолнечник к свету,
было сейчас чисто и разнежено.
Дело, конечно,
не в
деньгах, которые я всегда для нее нашел бы, но ведь заставить ее
есть,
пить и притом дать ей возможность ничего
не делать — это значит осудить ее на лень, равнодушие, апатию, а там известно, какой бывает конец.
Наконец дело с Эммой Эдуардовной
было покончено. Взяв
деньги и написав расписку, она протянула ее вместе с бланком Лихонину, а тот протянул ей
деньги, причем во время этой операции оба глядели друг другу в глаза и на руки напряженно и сторожко. Видно
было, что оба чувствовали
не особенно большое взаимное доверие. Лихонин спрятал документы в бумажник и собирался уходить. Экономка проводила его до самого крыльца, и когда студент уже стоял на улице, она, оставаясь на лестнице, высунулась наружу и окликнула...
— Ну и свинья же этот ваш… то
есть наш Барбарисов Он мне должен вовсе
не десять рублей, а четвертную. Подлец этакий! Двадцать пять рублей, да еще там мелочь какая-то. Ну, мелочь я ему, конечно,
не считаю. Бог с ним! Это, видите ли, бильярдный долг. Я должен сказать, что он, негодяй, играет нечисто… Итак, молодой человек, гоните еще пятнадцать. — Ну, и жох же вы, господин околоточный! — сказал Лихонин, доставая
деньги.
Она
не ухитрялась выработать цветов более чем на рубль в неделю, но и эти
деньги были ее гордостью, и на первый же вырученный полтинник она купила Лихонину мундштук для курения.
У Гладышева
было в кармане много
денег, столько, сколько еще ни разу
не было за его небольшую жизнь целых двадцать пять рублей, и он хотел кутнуть. Пиво он
пил только из молодечества, но
не выносил его горького вкуса и сам удивлялся, как это его
пьют другие. И потому брезгливо, точно старый кутила, оттопырив нижнюю губу, он сказал недоверчиво...
— Может
быть, ты останешься у меня на всю ночь? — спросила она Гладышева, когда другие ушли. — Ты, миленький,
не бойся: если у тебя
денег не хватит, я за тебя доплачу. Вот видишь, какой ты красивый, что для тебя девчонка даже
денег не жалеет, — засмеялась она.
— А скажи, душенька, — спросила она еле слышно, так, что кадет с трудом разбирал ее слова, — скажи еще одно: а то, что ты платил
деньги, эти поганые два рубля, — понимаешь? — платил за любовь, за то, чтобы я тебя ласкала, целовала, отдавала бы тебе свое тело, — за это платить тебе
не стыдно
было? никогда?
— Ах ты, глупыш, глупыш! Ну,
не сердись — возьму я твои
деньги. Только смотри: сегодня же вечером пожалеешь, плакать
будешь. Ну
не сердись,
не сердись, ангел, давай помиримся. Протяни мне руку, как я тебе.
— Нет, — сказала, наконец, тихо, но твердо Тамара. — Если бы из-за любви — помешала бы, если бы из-за
денег — отговорила бы, но
есть случаи, когда мешать нельзя. Способствовать, конечно,
не стала бы, но и цепляться за тебя и мешать тебе тоже
не стала бы.
Я
не пожалею никаких
денег, чтобы завести шикарную обстановку, и у вас
будут комнаты с шелковой мебелью и с настоящими прекрасными коврами.
— Гм… Сегодня…
Не ручаюсь — вряд ли успеем… Но вот вам моя памятная книжка. Вот хотя бы на этой странице, где у меня знакомые на букву Т., — так и напишите: Тамара и ваш адрес. Часа через два я вам дам ответ. Это вас устраивает? Но опять повторяю, что, должно
быть, вам придется отложить похороны до завтра… Потом, — простите меня за бесцеремонность, — нужны, может
быть,
деньги?