— Так эта записка служит причиною новой ссоры между нами? — сказал он, опять смеясь: если так, я отниму ее у вас и сожгу, ведь вы знаете, про таких людей, как мы с вами, говорят, что для нас
нет ничего святого. Ведь мы способны на всякие насилия и злодейства. Но что же, могу я продолжать?
О, где ты, честь моя!.. отдайте это слово, // Отдайте мне его — и я у ваших ног. // Да в вас
нет ничего святого, // Вы человек иль демон?
— Я хочу сказать вообще, — продолжала она, — есть люди совершенно равнодушные, лишенные всякого чувства сострадания, но которые не проходят мимо человеческого горя и вмешиваются из страха, что без них могут обойтись. Для их тщеславия
нет ничего святого.
Кто хочет сделаться истинным человеком, тот должен отбросить угождение миру; кто хочет жить истинной жизнью, тот пусть не руководится тем, что принято считать добром, а пусть тщательно доискивается, где и что есть истинное добро.
Нет ничего святее и производительнее самостоятельной душевной пытливости.
Неточные совпадения
— Знаю я эти штуки,
ничего нет! подайте его сюда: там еще один сидит! Встряхните его хорошенько… Что,
нет?.. Вишь, проклятая баба! А поглядеть на нее — как
святая, как будто и скоромного никогда не брала в рот.
И вдруг
ничего нет!..
Нет прежде всего любимого человека. И другого полюбить
нет сил. Все кончено. Радужный туман светлого утра сгустился в темную грозовую тучу. А любимый человек несет с собой позор и разорение. О, он никогда не узнает
ничего и не должен знать, потому что недостоин этого! Есть
святые чувства, которых не должна касаться чужая рука.
— Кандидатов слишком довольно. На каждое место десять — двадцать человек, друг у дружки так и рвут. И чем больше нужды, тем труднее: нынче и к месту-то пристроиться легче тому, у кого особенной нужды
нет. Доверия больше, коли человек не жмется, вольной ногой в квартиру к нанимателю входит. Одёжа нужна хорошая, вид откровенный. А коли этого
нет, так хошь сто лет грани мостовую —
ничего не получишь.
Нет, ежели у кого родители есть — самое
святое дело под крылышком у них смирно сидеть.
— Я знаю чем!.. Для вас
ничего нет святого!
Точно, перескочив раз через заветную для него черту, он уже начинает любоваться на то, что
нет для него больше
ничего святого; точно подмывает его перескочить разом через всякую законность и власть и насладиться самой разнузданной и беспредельной свободой, насладиться этим замиранием сердца от ужаса, которого невозможно, чтоб он сам к себе не чувствовал.