Неточные совпадения
— Да, но,
понимаешь, я не живу с женой, она нездорова, не
может исполнять супружеских обязанностей.
— А-а! Я, кажется, начинаю
понимать! — просиял Ярченко. — Наш новый друг, — извините за маленькую фамильярность, — по-видимому, собирает бытовой материал? И,
может быть, через несколько лет мы будем иметь удовольствие прочитать…
— Я, как анархист, отчасти
понимаю тебя, — сказал задумчиво Лихонин. Он как будто бы слушал и не слушал репортера. Какая-то мысль тяжело, в первый раз, рождалась у него в уме. — Но одного не постигаю. Если уж так тебе осмердело человечество, то как ты терпишь, да еще так долго, вот это все, — Лихонин обвел стол круглым движением руки, — самое подлое, что
могло придумать человечество?
Я
понимаю, хорошо порхать, как мотылек, человеку молодому, в цвете сил, но раз имеешь жену, а
может быть и целую семью…
— Мадам! Я не
мог удержаться… Такой чудный, такой роскошный и шикарный ребенок! Настоящий купидон!
Поймите, мадам, я сам отец, у меня у самого дети… Я не
мог удержаться от восторга!..
— Мадам Барсукова! Я вам
могу предложить что-нибудь особенного! Три женщины: одна большая, брюнетка, очень скромная, другая маленькая, блондинка, но которая, вы
понимаете, готова на все, третья — загадочная женщина, которая только улыбается и ничего не говорит, но много обещает и — красавица!
— Вот я вам и предлагаю, господин Горизонт, — не найдется ли у вас невинных девушек? Теперь на них громадный спрос. Я с вами играю в открытую. За деньгами мы не постоим. Теперь это в моде. Заметьте, Горизонт, вам возвратят ваших клиенток совершенно в том же виде, в каком они были. Это, вы
понимаете, — маленький разврат, в котором я никак не
могу разобраться…
— Именно! Я вас очень люблю, Рязанов, за то, что вы умница. Вы всегда схватите мысль на лету, хотя должна сказать, что это не особенно высокое свойство ума. И в самом деле, сходятся два человека, вчерашние друзья, собеседники, застольники, и сегодня один из них должен погибнуть.
Понимаете, уйти из жизни навсегда. Но у них нет ни злобы, ни страха. Вот настоящее прекрасное зрелище, которое я только
могу себе представить!
— Подожди, Любочка! Подожди, этого не надо.
Понимаешь, совсем, никогда не надо. То, что вчера было, ну, это случайность. Скажем, моя слабость. Даже более:
может быть, мгновенная подлость. Но, ей-богу, поверь мне, я вовсе не хотел сделать из тебя любовницу. Я хотел видеть тебя другом, сестрой, товарищем… Нет, нет ничего: все сладится, стерпится. Не надо только падать духом. А покамест, дорогая моя, подойди и посмотри немножко в окно: я только приведу себя в порядок.
Да и, должно быть, он
понимал, — а надо сказать, что эти восточные человеки, несмотря на их кажущуюся наивность, а
может быть, и благодаря ей, обладают, когда захотят, тонким душевным чутьем, —
понимал, что, сделав хотя бы только на одну минуту Любку своей любовницей, он навсегда лишится этого милого, тихого семейного вечернего уюта, к которому он так привык.
И каждый
понимает… каждый человек… каждый такой зараженный
понимает, что, если он ест, пьет, целуется, просто даже дышит, — он не
может быть уверенным, что не заразит сейчас кого-нибудь из окружающих, самых близких сестру, жену, сына…
— Ничего не
понимаю, что случилось, — развела руками легкомысленная Манька. —
Может быть, угостите чем-нибудь бедную девочку?
— Женечка, я, право, не знаю… Я не
могу… я ничего не смею сказать… Я не
понимаю.
Вчера утром вышли какие-то нелады с дирекцией, а вечером публика приняла ее не так восторженно, как бы ей хотелось, или,
может быть, это ей просто показалось, а сегодня в газетах дурак рецензент, который столько же
понимал в искусстве, сколько корова в астрономии, расхвалил в большой заметке ее соперницу Титанову.
Янтарь на трубках Цареграда, // Фарфор и бронза на столе, // И, чувств изнеженных отрада, // Духи в граненом хрустале; // Гребенки, пилочки стальные, // Прямые ножницы, кривые, // И щетки тридцати родов // И для ногтей, и для зубов. // Руссо (замечу мимоходом) // Не
мог понять, как важный Грим // Смел чистить ногти перед ним, // Красноречивым сумасбродом. // Защитник вольности и прав // В сем случае совсем неправ.
Неточные совпадения
Правдин. Удовольствие, которым государи наслаждаются, владея свободными душами, должно быть столь велико, что я не
понимаю, какие побуждения
могли бы отвлекать…
Всечасное употребление этого слова так нас с ним ознакомило, что, выговоря его, человек ничего уже не мыслит, ничего не чувствует, когда, если б люди
понимали его важность, никто не
мог бы вымолвить его без душевного почтения.
Тут только
понял Грустилов, в чем дело, но так как душа его закоснела в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не
могло сразу проникнуть в нее. Он даже заподозрил в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во время отпадения глуповцев в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.
— Про себя
могу сказать одно: в сражениях не бывал-с, но в парадах закален даже сверх пропорции. Новых идей не
понимаю. Не
понимаю даже того, зачем их следует понимать-с.
Если бы Грустилов стоял действительно на высоте своего положения, он
понял бы, что предместники его, возведшие тунеядство в административный принцип, заблуждались очень горько и что тунеядство, как животворное начало, только тогда
может считать себя достигающим полезных целей, когда оно концентрируется в известных пределах.