Неточные совпадения
С особенной пристальностью следили, разинув
рты, несчастные фараоны за тем, как обер-офицеры, прежде чем получить увольнительный билет, шли к курсовому
офицеру или к самому Дрозду на осмотр.
Ротные командиры и курсовые
офицеры при своих
ротах.
Курсовыми
офицерами в первой
роте служили Добронравов и Рославлев, поручики. Первый почему-то казался Александрову похожим на Добролюбова, которого он когда-то пробовал читать (как писателя запрещенного), но от скуки не дотянул и до четверти книги. Рославлев же был увековечен в прощальной юнкерской песне, являвшейся плодом коллективного юнкерского творчества, таким четверостишием...
Из курсовых
офицеров третьей
роты поручик Темирязев, красивый, стройный светский человек, был любимцем
роты и всего училища и лучше всех юнкеров фехтовал на рапирах. Впрочем, и с самим волшебником эскрима, великим Пуарэ, он нередко кончал бой с равными количествами очков.
Домой юнкера нарочно пошли пешком, чтобы выветрить из себя пары шампанского. Путь был не близкий: Земляной вал, Покровка, Маросейка, Ильинка, Красная площадь, Спасские ворота, Кремль, Башня Кутафья, Знаменка… Юнкера успели прийти в себя, и каждый, держа руку под козырек, браво прорапортовал дежурному
офицеру, поручику Рославлеву, по-училищному — Володьке: «Ваше благородие, является из отпуска юнкер четвертой
роты такой-то».
Потом завладел «Вечерними досугами» весь первый курс четвертой
роты, потом пришли сверстники-фараоны других
рот, потом заинтересовались и господа обер-офицеры всех
рот.
По одному из них юнкеру, находящемуся под арестом и выпускаемому в
роту для служебных занятий, советовалось не говорить со свободными товарищами и вообще не вступать с ними ни в какие неделовые отношения, дабы не дать ротному командиру и курсовым
офицерам возможности заподозрить, что юнкера могут делать что-нибудь тайком, исподтишка, прячась.
Через недели две-три, в тот час, когда юнкера уже вернулись от обеда и были временно свободны от занятий, дежурный обер-офицер четвертой
роты закричал во весь голос...
Но он лучше многих прыгает через деревянную кобылу и вертится на турнике, он отличный строевик, в танцах у него ритм и послушность всех мускулов, а лучше его фехтуют на рапирах только два человека во всем училище: юнкер
роты его величества Чхеидзе и курсовой
офицер третьей
роты поручик Темирязев…
— Четвертая
рота! Господа обер-офицеры! Сюда! — Теперь уже никто из чужой
роты не позволил бы себе залезть в эту тройку. Таково было неписаное право первой заявки.
До прибытия Александрова в карцер там уже сидело двое господ обер-офицеров, два юнкера из
роты «жеребцов» его величества: Бауман и Брюнелли, признанные давно всем училищем как первые красавцы.
Однажды в самый жаркий и душный день лета он назначает батальонное учение. Батальон выходит на него в шинелях через плечо, с тринадцатифунтовыми винтовками Бердана, с шанцевым инструментом за поясом. Он выводит батальон на Ходынское поле в двухвзводной колонне, а сам едет сбоку на белой, как снег, Кабардинке,
офицеры при своих
ротах и взводах.
В конце третьего у штабс-капитана Белова, курсового
офицера четвертой
роты, от жары и усталости хлынула кровь из носа в таком обилии, что ученье пришлось прекратить.
Обняли их, поздравляя, и другие
офицеры роты, a дожидавшийся в сенях их выхода Онуфриев, чуть не плача от радости, загреб обоих в свои мощные, солдатские объятия, поцеловал трижды, словно христосуясь в Светлый праздник, и тут же наставил отеческим тоном:
Неточные совпадения
— Наивно не верить. Вы, вероятно, притворяетесь, фальшивите. А представьте, что среди солдат, которых
офицер ведет на врага, четверо были выпороты этим
офицером в 907 году. И почти в любой
роте возможны родственники мужиков или рабочих, выпоротых или расстрелянных в годы революции.
Непонятным движением мускулов лица
офицер раздвинул бороду, приподнял усы, но
рот у него округлился и густо хохотнул:
Сюртук студента, делавший его похожим на
офицера, должно быть, мешал ему расти, и теперь, в «цивильном» костюме, Стратонов необыкновенно увеличился по всем измерениям, стал еще длиннее, шире в плечах и бедрах, усатое лицо округлилось, даже глаза и
рот стали как будто больше. Он подавлял Самгина своим объемом, голосом, неуклюжими движениями циркового борца, и почти не верилось, что этот человек был студентом.
Нехлюдов увидал конвойного
офицера уже после второго звонка.
Офицер, обтирая своей короткой рукой закрывавшие ему
рот усы и подняв плечи, выговаривал за что-то фельдфебелю.
Князь выслушал, казалось, в удивлении, что к нему обратились, сообразил, хотя, может быть, и не совсем понял, не ответил, но, видя, что она и все смеются, вдруг раздвинул
рот и начал смеяться и сам. Смех кругом усилился;
офицер, должно быть, человек смешливый, просто прыснул со смеху. Аглая вдруг гневно прошептала про себя: