Неточные совпадения
Он приложил руки ко
рту и закричал сдавленным голосом, так, чтобы не слышал ротный
командир...
Командир во всех
ротах требует от офицеров рубку чучел.
Таким образом, офицерам даже некогда было серьезно относиться к своим обязанностям. Обыкновенно весь внутренний механизм
роты приводил в движение и регулировал фельдфебель; он же вел всю канцелярскую отчетность и держал ротного
командира незаметно, но крепко, в своих жилистых, многоопытных руках. На службу ротные ходили с таким же отвращением, как и субалтерн-офицеры, и «подтягивали фендриков» только для соблюдения престижа, а еще реже из властолюбивого самодурства.
Ромашову вдруг вспомнился один ненастный вечер поздней осени. Несколько офицеров, и вместе с ними Ромашов, сидели в собрании и пили водку, когда вбежал фельдфебель девятой
роты Гуменюк и, запыхавшись, крикнул своему ротному
командиру...
К столу подошел, выйдя из буфета,
командир первой
роты, капитан Осадчий.
Ромашов, до сих пор не приучившийся справляться со своим молодым сном, по обыкновению опоздал на утренние занятия и с неприятным чувством стыда и тревоги подходил к плацу, на котором училась его
рота. В этих знакомых ему чувствах всегда было много унизительного для молодого офицера, а ротный
командир, капитан Слива, умел делать их еще более острыми и обидными.
— Прошу помнить, подпоручик, что вы обязаны быть в
роте за пять минут до прихода старшего субалтерн-офицера и за десять до ротного
командира.
Командир десятой
роты, капитан Алейников, царство ему небесное, был представлен к Анне за то, что в два часа построил какой-то там люнет чи барбет.
— Лукавый старикашка, — сказал Веткин. — Он в К-ском полку какую штуку удрал. Завел
роту в огромную лужу и велит ротному командовать: «Ложись!» Тот помялся, однако командует: «Ложись!» Солдаты растерялись, думают, что не расслышали. А генерал при нижних чинах давай пушить
командира: «Как ведете
роту! Белоручки! Неженки! Если здесь в лужу боятся лечь, то как в военное время вы их подымете, если они под огнем неприятеля залягут куда-нибудь в ров? Не солдаты у вас, а бабы, и
командир — баба! На абвахту!»
Так перебрал он всех ротных
командиров от первой
роты до шестнадцатой и даже до нестроевой, потом со вздохом перешел к младшим офицерам. Он еще не терял уверенности в успехе, но уже начинал смутно беспокоиться, как вдруг одно имя сверкнуло у него в голове: «Подполковник Рафальский!»
Ротные
командиры морили свои
роты по два и по три лишних часа на плацу.
Наступило наконец пятнадцатое мая, когда, по распоряжению корпусного
командира, должен был состояться смотр. В этот день во всех
ротах, кроме пятой, унтер-офицеры подняли людей в четыре часа. Несмотря на теплое утро, невыспавшиеся, зевавшие солдаты дрожали в своих каламянковых рубахах. В радостном свете розового безоблачного утра их лица казались серыми, глянцевитыми и жалкими.
В шесть часов явились к
ротам офицеры. Общий сбор полка был назначен в десять часов, но ни одному ротному
командиру, за исключением Стельковского, не пришла в голову мысль дать людям выспаться и отдохнуть перед смотром. Наоборот, в это утро особенно ревностно и суетливо вбивали им в голову словесность и наставления к стрельбе, особенно густо висела в воздухе скверная ругань и чаще обыкновенного сыпались толчки и зуботычины.
Здороваясь поочередно с
ротами, корпусный
командир медленно ехал по фронту.
Корпусный
командир объехал таким образом поочередно все
роты, здороваясь с каждой.
Кто-то издали подал музыке знак перестать играть.
Командир корпуса крупной рысью ехал от левого фланга к правому вдоль линии полка, а за ними разнообразно волнующейся, пестрой, нарядной вереницей растянулась его свита. Полковник Шульгович подскакал к первой
роте. Затягивая поводья своему гнедому мерину, завалившись тучным корпусом назад, он крикнул тем неестественно свирепым, испуганным и хриплым голосом, каким кричат на пожарах брандмайоры...
У полкового
командира и у Осадчего на всех ученьях было постоянное любовное соревнование в голосах. И теперь даже в шестнадцатой
роте была слышна щегольская металлическая команда Осадчего...
У него в
роте путем долгого, упорного труда был выработан при маршировке особый, чрезвычайно редкий и твердый шаг, причем солдаты очень высоко поднимали ногу вверх и с силою бросали ее на землю. Это выходило громко и внушительно и служило предметом зависти для других ротных
командиров.
Но не успела первая
рота сделать и пятидесяти шагов, как раздался нетерпеливый окрик корпусного
командира...
— Это что такое? Остановите
роту. Остановите! Ротный
командир, пожалуйте ко мне. Что вы тут показываете? Что это: похоронная процессия? Факельцуг? Раздвижные солдатики? Маршировка в три темпа? Теперь, капитан, не николаевские времена, когда служили по двадцати пяти лет. Сколько лишних дней у вас ушло на этот кордебалет! Драгоценных дней!
Прочие
роты проваливались одна за другой. Корпусный
командир даже перестал волноваться и делать сбои характерные, хлесткие замечания и сидел на лошади молчаливый, сгорбленный, со скучающим лицом. Пятнадцатую и шестнадцатую
роты он и совсем не стал смотреть, а только сказал с отвращением, устало махнув рукою...
Смотр кончался.
Роты еще несколько раз продефилировали перед корпусным
командиром: сначала поротно шагом, потом бегом, затем сомкнутой колонной с ружьями наперевес. Генерал как будто смягчился немного и несколько раз похвалил солдат. Было уже около четырех часов. Наконец полк остановили и приказали людям стоять вольно. Штаб-горнист затрубил «вызов начальников».
—
Командиру пятой
роты мое горячее спасибо! — продолжал корпусный
командир.
Неточные совпадения
Взвод, в свою очередь, имеет
командира и шпиона; пять взводов составляют
роту, пять
рот — полк.
— Но полковник еще в Тамбове советовал нам, офицерству, выявить в
ротах наличие и количество поротых и прочих политически неблагонадежных, — выявить и, в первую голову, употреблять их для разведки и вообще — ясно? Это, знаете, настоящий отец-командир! Войну он кончит наверняка
командиром дивизии.
Не лег только один
командир 2-й
роты, его невысокая фигура, с вынутой шпагой, которой он размахивал, не переставая говорить, двигалась перед
ротой.
Батальон, к которому прикомандирован был юнкер для вылазки, часа два под огнем стоял около какой-то стенки, потом батальонный
командир впереди сказал что-то, ротные
командиры зашевелились, батальон тронулся, вышел из-за бруствера и, пройдя шагов 100, остановился, построившись в ротные колонны. Песту сказали, чтобы он стал на правом фланге 2-й
роты.
Батарейный
командир был довольно толстый человечек, с большою плешью на маковке, густыми усами, пущенными прямо и закрывавшими
рот, и большими, приятными карими глазами. Руки у него были красивые, чистые и пухлые, ножки очень вывернутые, ступавшие с уверенностью и некоторым щегольством, доказывавшим, что батарейный
командир был человек незастенчивый.