Неточные совпадения
— Так что же? При чем же здесь опять-таки
шашка? Не буду же я заниматься черной работой, сечь людям головы. Ро-ота, пли! — и дело
в шляпе…
В одном маленьком городишке безусый пьяный корнет врубился с
шашкой в толпу евреев, у которых он предварительно «разнес пасхальную кучку».
Ромашов вытащил
шашку из ножен и сконфуженно поправил рукой очки. Он был среднего роста, худощав, и хотя довольно силен для своего сложения, но от большой застенчивости неловок. Фехтовать на эспадронах он не умел даже
в училище, а за полтора года службы и совсем забыл это искусство. Занеся высоко над головой оружие, он
в то же время инстинктивно выставил вперед левую руку.
— Он сделал несколько быстрых кругообразных движений кистью правой руки, и клинок
шашки превратился над его головой
в один сплошной сверкающий круг.
Бек-Агамалов отошел на два шага от глиняного болвана, впился
в него острым, прицеливающимся взглядом и вдруг, блеснув
шашкой высоко
в воздухе, страшным, неуловимым для глаз движением, весь упав наперед, нанес быстрый удар. Ромашов слышал только, как пронзительно свистнул разрезанный воздух, и тотчас же верхняя половина чучела мягко и тяжело шлепнулась на землю. Плоскость отреза была гладка, точно отполированная.
Но Бек-Агамалов, точно боясь испортить произведенный эффект, улыбаясь, вкладывал
шашку в ножны. Он тяжело дышал, и весь он
в эту минуту, с широко раскрытыми злобными глазами, с горбатым носом и с оскаленными зубами, был похож на какую-то хищную, злую и гордую птицу.
Придя к себе, Ромашов, как был,
в пальто, не сняв даже
шашки, лег на кровать и долго лежал, не двигаясь, тупо и пристально глядя
в потолок. У него болела голова и ломило спину, а
в душе была такая пустота, точно там никогда не рождалось ни мыслей, ни вспоминаний, ни чувств; не ощущалось даже ни раздражения, ни скуки, а просто лежало что-то большое, темное и равнодушное.
Ему нужно было отвести на чем-нибудь свою варварскую душу,
в которой
в обычное время тайно дремала старинная родовая кровожадность. Он, с глазами, налившимися кровью, оглянулся кругом и, вдруг выхватив из ножен
шашку, с бешенством ударил по дубовому кусту. Ветки и молодые листья полетели на скатерть, осыпав, как дождем, всех сидящих.
Его
шашка отчаянно билась о ребра лошади, а белая худая лошадь, вся усыпанная от старости гречкой и с бельмом на правом глазу, судорожно вертела коротким хвостом и издавала
в такт своему безобразному галопу резкие, отрывистые, как выстрелы, звуки.
Где-то далеко впереди полка сверкнула
в воздухе и опустилась вниз
шашка. Это был сигнал для общей команды, и четверо батальонных командиров разом вскрикнули...
Ему захотелось есть. Он встал, прицепил
шашку, накинул шинель на плечи и пошел
в собрание. Это было недалеко, всего шагов двести, и туда Ромашов всегда ходил не с улицы, а через черный ход, какими-то пустырями, огородами и перелазами.
Вид общего страха совсем опьянил его. Он с припадочной силой
в несколько ударов расщепил стол, потом яростно хватил
шашкой по зеркалу, и осколки от него сверкающим радужным дождем брызнули во все стороны. С другого стола он одним ударом сбил все стоявшие на нем бутылки и стаканы.
Бек-Агамалов нахмурил брови и, точно растерявшись, опустил вниз
шашку. Ромашов видел, как постепенно бледнело его лицо и как
в глазах его разгорался зловещий желтый блеск. И
в то же время он все ниже и ниже сгибал ноги, весь съеживался и вбирал
в себя шею, как зверь, готовый сделать прыжок.
Ромашов знал, что и сам он бледнеет с каждым мгновением.
В голове у него сделалось знакомое чувство невесомости, пустоты и свободы. Странная смесь ужаса и веселья подняла вдруг его душу кверху, точно легкую пьяную пену. Он увидел, что Бек-Агамалов, не сводя глаз с женщины, медленно поднимает над головой
шашку. И вдруг пламенный поток безумного восторга, ужаса, физического холода, смеха и отваги нахлынул на Ромашова. Бросаясь вперед, он еще успел расслышать, как Бек-Агамалов прохрипел яростно...
Бек-Агамалов резко со стуком вбросил
шашку в ножны.
Неточные совпадения
Я подошел к окну и посмотрел
в щель ставня: бледный, он лежал на полу, держа
в правой руке пистолет; окровавленная
шашка лежала возле него. Выразительные глаза его страшно вращались кругом; порою он вздрагивал и хватал себя за голову, как будто неясно припоминая вчерашнее. Я не прочел большой решимости
в этом беспокойном взгляде и сказал майору, что напрасно он не велит выломать дверь и броситься туда казакам, потому что лучше это сделать теперь, нежели после, когда он совсем опомнится.
Когда он явился
в цепь, там была уж сильная перестрелка. Вулич не заботился ни о пулях, ни о
шашках чеченских: он отыскивал своего счастливого понтера.
Дамы на водах еще верят нападениям черкесов среди белого дня; вероятно, поэтому Грушницкий сверх солдатской шинели повесил
шашку и пару пистолетов: он был довольно смешон
в этом геройском облачении. Высокий куст закрывал меня от них, но сквозь листья его я мог видеть все и отгадать по выражениям их лиц, что разговор был сентиментальный. Наконец они приблизились к спуску; Грушницкий взял за повод лошадь княжны, и тогда я услышал конец их разговора:
Грушницкий слывет отличным храбрецом; я его видел
в деле: он махает
шашкой, кричит и бросается вперед, зажмуря глаза.
— Послушай, Казбич, — говорил, ласкаясь к нему, Азамат, — ты добрый человек, ты храбрый джигит, а мой отец боится русских и не пускает меня
в горы; отдай мне свою лошадь, и я сделаю все, что ты хочешь, украду для тебя у отца лучшую его винтовку или
шашку, что только пожелаешь, — а
шашка его настоящая гурда [Гурда — сорт стали, название лучших кавказских клинков.] приложи лезвием к руке, сама
в тело вопьется; а кольчуга — такая, как твоя, нипочем.