Неточные совпадения
Этот Свежевский, с его всегда немного согнутой фигурой, — не
то крадущейся, не
то кланяющейся, — с его вечным хихиканьем и потираньем холодных, мокрых рук, очень не нравился Боброву. В нем было что-то заискивающее, обиженное и злобное. Он вечно
знал раньше всех заводские сплетни и выкладывал их с особенным удовольствием перед
тем, кому они были наиболее неприятны; в разговоре же нервно суетился и ежеминутно притрогивался к бокам, плечам, рукам и пуговицам собеседника.
— Да вот… на что лучше…
Знаете, как он принимает в Петербурге? Сидит голый в ванне по самое горло, только голова его рыжая над водою сияет, — и слушает. А какой-нибудь тайный советник стоит, почтительно перед ним согнувшись, и докладывает… Обжора он ужасный… и действительно умеет поесть; во всех лучших ресторанах известны битки а La Квашнин. А уж насчет бабья и не говорите. Три года
тому назад с ним прекомичный случай вышел…
Приезжает осенью, года три
тому назад, в Петербург один бедный молодой человек — чиновник, что ли, какой-то… я даже его фамилию
знаю, только не могу теперь вспомнить.
Теперь, подъезжая к Шепетовке, он уже заранее
знал, что и как там будут говорить в
том или другом случае, даже представлял себе выражение лиц.
Он
знал, что когда с их террасы увидят его верхом на лошади,
то сначала между барышнями, всегда находящимися в ожидании «приятных кавалеров», подымется длинный спор о
том, кто это едет.
Я угадала, я угадала!» Вслед за
тем она побежит к Анне Афанасьевне: «Мама, Бобров едет, я первая угадала!» А мама, лениво перетирая чайные чашки, обратится к Нине — непременно к Нине — таким тоном, как будто бы она передает что-то смешное и неожиданное: «Ниночка,
знаешь, Бобров едет».
— Право, я не
знаю, что бы вам рассказать, — возразил Бобров. — Ужасно трудно говорить по заказу. Я и
то уж думаю: нет ли такого разговорного сборника, на разные
темы…
— Ну да,
та самая, — снисходительно кивнула в его сторону головой Анна Афанасьевна. — Она еще приходится дальней родней по бабушке Стремоуховым, которых ты
знаешь. И вот Лиза Белоконская писала мне, что встретилась в одном обществе с Василием Терентьевичем и рекомендовала ему побывать у нас, если ему вообще вздумается ехать когда-нибудь на завод.
Если видали,
то вы должны
знать, что оно требует адской крепости нервов, стальных мускулов и ловкости циркового артиста…
— Потому что… Видите ли, Нина Григорьевна, — сказал Бобров, почувствовав внезапный прилив смелости. — Вчера, когда мы с вами сидели на балконе, — помните? — я благодаря вам пережил несколько чудных мгновений. И я понял, что вы, если бы захотели,
то могли бы сделать меня самым счастливым человеком в мире… Ах, да что же я боюсь и медлю… Ведь вы
знаете, вы догадались, ведь вы давно
знаете, что я…
— Я
знаю, что вы меня считаете кокеткой… Пожалуйста, не оправдывайтесь… И я согласна, я даю повод так думать… Например, я смеюсь и болтаю часто с Миллером. Но если бы вы
знали, как мне противен этот вербный херувим! Или эти два студента… Красивый мужчина уже по
тому одному неприятен, что вечно собой любуется… Поверите ли, хотя это, может быть, и странно, но мне всегда были особенно симпатичны некрасивые мужчины.
Она глядела на него глазами, в которых сияла улыбка лукавая, и обещающая, и нежная в одно и
то же время… Сердце Боброва сладко замерло в груди, и он почувствовал опять прилив прежней отваги. «Она
знает, она сама хочет, чтобы я говорил», — подумал он, собираясь с духом.
Знайте, господа, что премудрая природа тратит свои творческие силы на создание целой нации только для
того, чтобы из нее вылепить два или три десятка избранников.
Наконец откос кончился, и Бобров сразу
узнал железнодорожную насыпь. С этого места фотограф снимал накануне, во время молебна, группу инженеров и рабочих. Совершенно обессиленный, он сел на шпалу, и в
ту же минуту с ним произошло что-то странное: ноги его вдруг болезненно ослабли, в груди и в брюшной полости появилось тягучее, щемящее, отвратительное раздражение, лоб и щеки сразу похолодели. Потом все повернулось перед его глазами и вихрем понеслось мимо, куда-то в беспредельную глубину.
Неточные совпадения
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы,
то есть, не поможете в нашей просьбе,
то уж не
знаем, как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не
знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. А черт его
знает, что оно значит! Еще хорошо, если только мошенник, а может быть, и
того еще хуже.
Хлестаков. Право, не
знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не
те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с
тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра
тому кобелю, которого вы
знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у
того и у другого.