Неточные совпадения
Фельдшер уже начинает
говорить грубости. У него вырываются слова вроде: ерунда, глупость, чушь, чепуха. В разговоре он откидывает назад голову, отчего волосы разлетаются в стороны, и то и дело тычет резко и прямо перед собою вытянутой рукой. Учитель же
говорит жалобно, дрожащим обиженным голоском, и ребром ладони, робко выставленной из-под мышки, точно рубит воздух на одном месте.
— А вы не спорьте! —
говорит фельдшер смеясь.
Фельдшер двинулся первым, а учитель шел следом за ним, вдоль ряда сидевших барышень;
фельдшер кланялся, шаркал ногой, стукал каблуком о каблук, встряхивал волосами и
говорил, выворачивая левую ладонь по направлению учителя...
После небольшого неизбежного карточного скандала, вследствие которого один из батюшек совсем было собрался уезжать,
говоря, что нога его больше не будет под этой кровлей, и даже покушался отыскивать в сенях свою шубу и шапку, в чем, однако, ему помешали, шиловская попадья позвала ужинать. Мужчины сели на одном конце стола, дамы — на другом.
Фельдшер поместился рядом с Астреиным.
Теперь даже и
фельдшеру казалось временами, что зиме не будет и конца, и эта мысль оковывала ужасом его трезвый, чуждый всякой мечтательности, поповский ум. Он становился все раздражительнее и часто
говорил грубости земскому доктору, когда тот наезжал на фельдшерский пункт.
Однажды, перебирая одной рукой аптекарские разновески на столе, а другой, по обыкновению, разрезая воздух на мелкие кусочки, Астреин стоял возле
фельдшера и
говорил...
— На что бы лучше! — вздохнул он, жадно поглядывая вниз, на прохладную синеву моря. — Только ведь после купания еще больше разморит. Мне один знакомый
фельдшер говорил: соль эта самая на человека действует… значит, мол, расслабляет… Соль-то морская…
Неточные совпадения
— А знаешь, я о тебе думал, — сказал Сергей Иванович. — Это ни на что не похоже, что у вас делается в уезде, как мне порассказал этот доктор; он очень неглупый малый. И я тебе
говорил и
говорю: нехорошо, что ты не ездишь на собрания и вообще устранился от земского дела. Если порядочные люди будут удаляться, разумеется, всё пойдет Бог знает как. Деньги мы платим, они идут на жалованье, а нет ни школ, ни
фельдшеров, ни повивальных бабок, ни аптек, ничего нет.
Народ, доктор и
фельдшер, офицеры его полка, бежали к нему. К своему несчастию, он чувствовал, что был цел и невредим. Лошадь сломала себе спину, и решено было ее пристрелить. Вронский не мог отвечать на вопросы, не мог
говорить ни с кем. Он повернулся и, не подняв соскочившей с головы фуражки, пошел прочь от гипподрома, сам не зная куда. Он чувствовал себя несчастным. В первый раз в жизни он испытал самое тяжелое несчастие, несчастие неисправимое и такое, в котором виною сам.
— Невежественно
говоришь, вот что! — басом ответил
фельдшер.
— Не испугаете, не испугаете, —
говорил сумасшедший, всё время плюя по направлению
фельдшера.
«Немножко непохож», —
говорил фельдшер, глядя на этот бюст.