Неточные совпадения
— Ну, и ничего, comme vous voyez! [Как видите сами (фр.).] Но, знаете ли, как бы ни
была раздражена толпа, на нее всегда действует, и эдак магически действует, если против нее и даже, так сказать, в сердце ее появляется человек с неустрашимым присутствием
духа… Это покоряет.
Губернаторша вошла довольно величественно, распространив вокруг себя легкий запах лондонских
духов, и с официально-благосклонною снисходительностью остановилась перед майором. От всей позы, от всей фигуры ее так и веяло губернаторшей, то
есть в некотором роде правительницей, властью предержащею.
— Ничего… Молодец! Как и
быть надлежит! Одним словом, свеж и душист! и
дух бодр, и плоть не немощна, так и следует! Са ira! ca ira! [Пойдет! Пойдет! (фр.).] — весело подпел он в заключение, предполагая, что его веселость поддержит в товарище достодолжную твердость и необходимое спокойствие
духа. В несколько минут он
был уже одет, и приятели уселись за чай.
Ко времени пикника сердце барона, пораженное эффектом прелестей и талантов огненной генеральши,
будет уже достаточно тронуто, для того чтоб искать романа; стало
быть, свобода пикника, прелестный вечер (а вечер непременно должен
быть прелестным), дивная природа и все прочие аксессуары непременно должны
будут и барона и генеральшу привести в особенное расположение
духа, настроить на лад сентиментальной поэзии, и они в многозначительном разговоре (а разговор тоже непременно должен
быть многозначительным), который
будет состоять большею частию из намеков, взглядов, интересных недомолвок etc., доставят себе несколько счастливых, романтических минут, о которых оба потом
будут вспоминать с удовольствием, прибавляя при этом со вздохом...
«Нет, надо
будет взять другие меры!.. Непременно другие меры!» — советовал он самому себе. Но какие именно
будут эти предполагаемые меры, старик не определял, и даже будто избегал такого определения: он только как бы утешал и баюкал себя тем, что меры непременно должны
быть другими. «Хорошо бы всех этих господ тово… в шею! — показал он выразительным жестом, — чтобы и
духом их тут не пахло! тогда
будет отлично… тогда все как нельзя лучше пойдет!.. Да-да, непременно другие меры»…
Непомук Анастасьевич любил хорошо
поесть и хорошо
выпить в хорошей, интимной компании, а так как теперь собралась у него компания самая хорошая и самая интимная, и так как при этом все обретались в самом счастливом, в самом праздничном настроении
духа, то Непомук достаточно успел уже оказать подобающую честь разным соленьям и сырам, пропустив предварительно две веселые рюмочки хорошей старой водки, которую «презентовал» ему любезный ксендз-пробощ, и теперь готовился оказать еще более подобающую честь огромному ростбифу, который
будет запит великолепным английским элем.
Прерывать свое упитыванье, лишь начавшееся при столь счастливых обстоятельствах, и прерывать его,
быть может, на неопределенное время для каких-нибудь деловых разговоров, это значило бы лишить себя одного из высших наслаждений благами жизни и погрузиться на весь остальной день в самое неприятное расположение
духа.
Непомук не продолжал, и разговор на этот раз прекратился. Веселое расположение
духа его
было поколеблено, и завтрак испорчен. Тем не менее это неприятное приключение не изменило программу нынешнего дня, и пикник устроился своим порядком.
Но вот опять стали подходить крутые обстоятельства — закладывать
было почти уже нечего — и Шишкин в весьма грустном настроении
духа похаживал по своей горенке.
Но, положим, что на этот счет можно бы легко разубедить ее; для этого потребуется только немного нежности да бойкий разговорец в том
духе и в тех принципах, которым поклоняется с некоторого времени Лидинька, и сердце ее умягчится, и прикажет она своему благоверному добыть ей, как бы то ни
было, денег, и благоверный в этом случае не
будет ослушником обожаемой супруги, только с получателя документец возьмет на всякий случай.
Агитаторы побледнели. Шишкин совсем почти растерялся, но Свитка не утратил присутствия
духа. Минута
была критическая. Люди, за несколько еще минут расположенные верить им, теперь готовы уже
были кинуться на обоих и начать свою страшную расправу.
Придя домой в самом скверном настроении
духа, Хвалынцев вспомнил, что в кармане у него
есть письмо. Взглянул на конверт: штемпель Славнобубенской почтовой конторы. «Верно, от Устинова», — подумал он, распечатывая, и не ошибся: письмо действительно
было от него.
— Могу и начинать, — в том же
духе ответил Свитка, в свою очередь подливая себе бургонского. — Прежде всего, милостивый мой государь, господин Хвалынцев, да
будет вам известно, что вы — арестант.
Во всех этих землях народ если и не носит официально имени поляков, то все же он поляк, — поляк до мозга кости своей, потому что в нем жизнь польская, стремления польские,
дух польский; потому что этот народ
был польским.
Я сама еще очень недавно относилась к ним точно так же, а теперь… теперь у меня не хватило бы
духу на это, потому что я чувствую, что с подобным отношением я
была бы неправа перед ними.
Андрей Павлович молчал либо старался отделываться фразами и вопросами о совсем посторонних предметах, но все это как-то не клеилось, как-то неловко выходило. Он боялся, он просто
духом падал пред необходимостью раскрыть старику всю ужасную истину. «Тот же нож», — думал он. — «Возьми его да и ударь ему прямо в сердце… то же самое
будет!»
Она бесцеремонно тыкала на них указательным пальцем, поясняя, что «это, мол, дураки-постепеновцы, а этот — порядочный господин, потому что „из наших“, а тот — подлец и шпион, потому что пишет в газете, которая „ругает наших“, а кто наших ругает, те все подлецы, мерзавцы и шпионы; а вот эти двое — дрянные пошляки и тупоумные глупцы, потому что они оба поэты, стишонки сочиняют; а этот профессор тоже дрянной пошляк, затем что держится политико-экономических принципов; а тот совсем подлец и негодяй, так как он читает что-то такое о полицейских и уголовных законах, в
духе вменяемости, тогда как вообще вся идея вменяемости
есть подлость, и самый принцип права, в сущности, нелепость, да и вся-то юриспруденция вообще самая рабская наука и потому вовсе не наука, и дураки те, кто ею занимаются!»
Более струсить и пасть
духом было уже невозможно. В эту минуту все эти чувства дошли в нем даже до какого-то лихорадочного, щекотного ощущения заячьего страха.
Как-то раз, находясь в неприятном расположении
духа и в грустном раздумье по поводу этих самых причин, шел Бейгуш один по Невскому проспекту и нечаянно столкнулся с паном Слопчицьким. Пан грабя на сей раз
был в авантаже, одет изящно и потому добр, весел и изобретателен на всякую остроумную штуку.
Бейгуш вернулся домой с обеда не в веселом расположении
духа. Он много
выпил, но вино не дало ни хмелю, ни облегчения: оно только болезненно-тяжело подействовало ему на организм и принесло еще более мрачное настроение.
Благоверный,
будучи человеком характера робкого и миролюбивого и притом, по
духу времени, смирясь пред эмансипированными стремлениями к независимому труду и жизни своей супруги, спешил высылать ей денег, поскольку лишь
было ему возможно.
28-го мая
был праздник,
Духов день. Торговля на Апраксином дворе на сей раз шла весьма незначительная. Большинство лавок и ларей оставались запертыми. Впрочем, кое-кто поторговывал, и по всем направлениям рынка бродили сторожа; а потому купечество надеялось, что угроза не
будет исполнена.
«И почему бы сие могло случиться, — говорили некоторые из иноков, сначала как бы и сожалея, — тело имел невеликое, сухое, к костям приросшее, откуда бы тут духу быть?» — «Значит, нарочно хотел Бог указать», — поспешно прибавляли другие, и мнение их принималось бесспорно и тотчас же, ибо опять-таки указывали, что если б и
быть духу естественно, как от всякого усопшего грешного, то все же изошел бы позднее, не с такою столь явною поспешностью, по крайности чрез сутки бы, а «этот естество предупредил», стало быть, тут никто как Бог и нарочитый перст его.