И они прошли в кабачную горницу, расселись в уголку перед столиком и спросили себе полуштоф. Перед стойкой, за которой восседала плотная солдатка-кабатчица в пестрых ситцах,
стояла кучка мужиков, с которыми вершил дело захмелевший кулак в синей чуйке немецкого сукна. Речь шла насчет пшеницы. По-видимому, только что сейчас совершено было между ними рукобитье и теперь запивались магарычи. Свитка достал из котомки гармонику и заиграл на ней развеселую песню.
Неточные совпадения
Двери Покровской церкви были открыты.
Кучка народу из разряда «публики»
стояла на паперти. Частный пристав уже раза четыре успел как-то озабоченно прокатиться мимо церкви на своих кругленьких, сытых вяточках. Вот взошли на паперть и затерялись в «публике» три-четыре личности, как будто переодетые не в свои костюмы. Вот на щегольской пролетке подкатил маленький черненький Шписс, а через несколько времени показался в церкви и прелестный Анатоль де-Воляй.
На паперти, волнуясь до известной степени,
стояла довольно значительная
кучка публики, посреди которой, опершись на суковатую палицу, возвышалась фигура Полоярова. Пальто его было распахнуто и широко раскрывало на груди красную рубашку, шляпа надвинута на глаза, и вся физиономия, вся поза Ардальона выражала грозную решимость гражданского мужества.
— Долой!.. долой полицию! к черту! Вон! — довольно дружно подхватили в
кучке, но городовые продолжали себе
стоять как ни в чем не бывало, словно бы и не понимая, что эти возгласы, в некотором роде, до них касаются, и только время от времени флегматично замечали близстоявшим, чтобы те расходились — «потому — нэможно! начальство нэ велыть!».
Еще издали можно было легко отличить кабак по той пестрой
кучке народа, которая
стояла и галдела перед крылечком…
Посередине одной
кучки, в красной кумачовой рубашке и в драповом пальто,
стоял и разглагольствовал Ардальон Михайлович Полояров. Вокруг него раздавались разнородные голоса, но их нестройный хор то и дело покрывался басистым голосом Ардальона. Он, собственно, не говорил, а только время от времени перебивал говор других своими возгласами и замечаниями, по большей части отрицательного свойства.
25-го числа, в понедельник утром, придя по обыкновению на лекции, Хвалынцев был остановлен перед запертою дверью университета, около которой
стояла все более и более прибывавшая
кучка молодежи.
Свитка
стоял в рядах публики, но несколько человек его соседей, как показалось Хвалынцеву, составляли как будто особую
кучку знакомых между собою людей.
Девочка, вздрогнув, невольно взглянула из-под руки на разлив моря. Затем обернулась в сторону восклицаний; там, в двадцати шагах от нее,
стояла кучка ребят; они гримасничали, высовывая языки. Вздохнув, девочка побежала домой.
Лошадь вялой рысцой, постукивая равномерно подковами по пыльной и неровной мостовой, тащилась по улицам; извозчик беспрестанно задремывал; Нехлюдов же сидел, ни о чем не думая, равнодушно глядя перед собою. На спуске улицы, против ворот большого дома,
стояла кучка народа и конвойный с ружьем. Нехлюдов остановил извозчика.
Испуганные небывалым происшествием, москвичи толпились на углу Леонтьевского переулка, отгороженные от Тверской цепью полицейских. На углу против булочной Филиппова, на ступеньках крыльца у запертой двери бывшей парикмахерской Леона Эмбо,
стояла кучка любопытных, которым податься было некуда: в переулке давка, а на Тверской — полиция и войска. На верхней ступеньке, у самой двери невольно обращал на себя внимание полным спокойствием красивый брюнет с большими седеющими усами.
Невдалеке, точно распуганная стая птиц,
стояла кучка детей; было видно, что между молодым послушником и этой стайкой резвых ребят происходило недавно какое-то столкновение.
Неточные совпадения
Она
стояла, как и всегда, чрезвычайно прямо держась, и, когда Кити подошла к этой
кучке, говорила с хозяином дома, слегка поворотив к нему голову.
— Браво, Вронский! — послышались ему голоса
кучки людей — он знал, его полка и приятелей, — которые
стояли у этого препятствия; он не мог не узнать голоса Яшвина, но он не видал его.
Он
стоял подле письменного стола и, указывая на какие-то конверты, бумаги и
кучки денег, горячился и с жаром толковал что-то приказчику Якову Михайлову, который,
стоя на своем обычном месте, между дверью и барометром, заложив руки за спину, очень быстро и в разных направлениях шевелил пальцами.
Раскольников перешел через площадь. Там, на углу,
стояла густая толпа народа, все мужиков. Он залез в самую густоту, заглядывая в лица. Его почему-то тянуло со всеми заговаривать. Но мужики не обращали внимания на него и все что-то галдели про себя, сбиваясь
кучками. Он
постоял, подумал и пошел направо, тротуаром, по направлению к В—му. Миновав площадь, он попал в переулок…
Комендант, раненный в голову,
стоял в
кучке злодеев, которые требовали от него ключей.