Неточные совпадения
Теперь ему казалось уже тесно в его заколдованном круге. Его тяготила спокойная тишь усадьбы, ленивый шепот и шорох
старого сада, однообразие юного душевного
сна. Тьма заговорила с ним своими новыми обольстительными голосами, заколыхалась новыми смутными образами, теснясь с тоскливою суетой заманчивого оживления.
— Почему? Не знаешь почему? Он свет видал, свою матку помнит. Понял ты: заснет ночью, она к нему во
сне и приходит… Только она
старая теперь, а снится ему все молодая… А тебе снится ли?
— Да, как слепые… Потом Егор спросил у Петра, видит ли он во
сне мать? Петр говорит: «не вижу». И тот тоже не видит. А другой слепец, Роман, видит во
сне свою мать молодою, хотя она уже
старая…
Полумрак комнат, синее, шафранно-желтое, темно-зеленый сафьян, золотая улыбка Будды, мерцание зеркал. И — мой
старый сон, такой теперь понятный: все напитано золотисто-розовым соком, и сейчас перельется через край, брызнет —
Младая кровь играет; // Смиряй себя молитвой и постом, // И сны твои видений легких будут // Исполнены. Доныне — если я, // Невольною дремотой обессилен, // Не сотворю молитвы долгой к ночи — // Мой
старый сон не тих, и не безгрешен, // Мне чудятся то шумные пиры, // То ратный стан, то схватки боевые, // Безумные потехи юных лет!
Неточные совпадения
Скосить и сжать рожь и овес и свезти, докосить луга, передвоить пар, обмолотить семена и посеять озимое — всё это кажется просто и обыкновенно; а чтобы успеть сделать всё это, надо, чтобы от
старого до малого все деревенские люди работали не переставая в эти три-четыре недели втрое больше, чем обыкновенно, питаясь квасом, луком и черным хлебом, молотя и возя снопы по ночам и отдавая
сну не более двух-трех часов в сутки. И каждый год это делается по всей России.
Всё успокоилось: в гостиной // Храпит тяжелый Пустяков // С своей тяжелой половиной. // Гвоздин, Буянов, Петушков // И Флянов, не совсем здоровый, // На стульях улеглись в столовой, // А на полу мосье Трике, // В фуфайке, в
старом колпаке. // Девицы в комнатах Татьяны // И Ольги все объяты
сном. // Одна, печальна под окном // Озарена лучом Дианы, // Татьяна бедная не спит // И в поле темное глядит.
Друзья мои, что ж толку в этом? // Быть может, волею небес, // Я перестану быть поэтом, // В меня вселится новый бес, // И, Фебовы презрев угрозы, // Унижусь до смиренной прозы; // Тогда роман на
старый лад // Займет веселый мой закат. // Не муки тайные злодейства // Я грозно в нем изображу, // Но просто вам перескажу // Преданья русского семейства, // Любви пленительные
сны // Да нравы нашей старины.
Или, не радуясь возврату // Погибших осенью листов, // Мы помним горькую утрату, // Внимая новый шум лесов; // Или с природой оживленной // Сближаем думою смущенной // Мы увяданье наших лет, // Которым возрожденья нет? // Быть может, в мысли нам приходит // Средь поэтического
сна // Иная,
старая весна // И в трепет сердце нам приводит // Мечтой о дальней стороне, // О чудной ночи, о луне…
— Кто
старое помянет, тому глаз вон, — сказала она, — тем более что, говоря по совести, и я согрешила тогда если не кокетством, так чем-то другим. Одно слово: будемте приятелями по-прежнему. То был
сон, не правда ли? А кто же
сны помнит?