Королева ходит последней

Ольга Валентеева, 2021

Провидец Айк Эйш видит свою страну в огне войны. И есть лишь один шанс остановить кровопролитие – убить королеву Бранду! Но судьба – дама переменчивая, а ко двору королевы уже спешит мужчина, который должен то ли погубить ее, то ли спасти. Вот только сама Бранда не желает быть спасенной и давно не верит в любовь, которая сильнее смерти.

Глава 2

Бранда

В Литонии почти всегда то идет снег, то льет дождь. Сейчас небо тоже хмурилось, и я гадала, чего ожидать от ноября — дождя или сразу снегопада? Или того и другого? За семь лет привыкла, конечно, и начинало казаться, что иначе и быть не может. Только вот так — с серым хмурым небом и неласковой природой. А ведь когда-то было иначе. Сейчас Изельгард казался сном. Добрым старым сном из детства, когда нет обиды и злости и кажется, что тебя окружают только хорошие люди. Но детство быстро прошло и закончилось в тот день, когда я стала королевой Литонии.

С возрастом поняла — изначально к этому и шло. Осмонд понимал, что войска Изельгарда и Литонии неравны, и лишь поэтому Литония решилась выступить против нас. Понимал — и бросал в гущу боя человека, которого я любила. Мы оба надеялись на чудо: и брат, и я. Только цели у нас были разные. Мне хотелось стать женой Эрвинга Аттеуса, Осмонду — доказать непокорной Литонии, что Изельгард способен победить даже в неравном бою. Не доказал, и я стала заложницей короля Илверта. Год нашего брака вспоминался сумбурным страшным сном. Илверт ненавидел меня, и не скрывал этого. Все, чего он хотел, — чтобы родила как можно больше детей, поэтому позвал в свою постель, когда наш сын был совсем еще крошкой. Но я тоже не была глупой и пила отвары. Наследника король уже имел, на этом хватит.

А затем Изельгард все-таки победил. Ночами мне до сих пор снился Илверт. Его чуть удивленное лицо, когда всадила ему в грудь кинжал. Некрасиво изогнутые губы, пальцы, вцепившиеся в подлокотники трона. И капельки крови, постепенно окрашивающие одежду в торжественно алый. После таких снов всегда хотелось чего-то… Того, чего у меня никак не могло быть. Покоя. Слово горчило на губах, когда произносила его по-изельгардски. А вот по-литонски звучало очень даже неплохо. По-кой. Покатала на губах. Да, хорошо.

— Вы грустны, моя королева.

Ах, да, совсем забыла! Юный Мартин Фейн — мой очередной фаворит. Все достоинства Марти заключались в хорошенькой мордашке. А еще мне нравились его пушистые золотые волосы, но в постели с ним было скучно, и я уже подумывала, на кого другого сменить этого пустоголового мальчишку. Пустышка, шут, у которого внутри никогда не будет ничего больше нарядов и пиров. Тьфу.

— Погода не радует, — решила все-таки ответить.

— Может, я сумею развеять вашу тоску? Например, хотите, исполню балладу, которую написал для вас?

— Обойдусь.

Только баллады мне и не хватало. А вот Марти, похоже, оскорбился в лучших чувствах, потому что повесил нос.

— Ступай, я хочу побыть одна.

Еще мне тратить время на его угрюмую физиономию! И так настроение оставляло желать лучшего. Мартин поклонился и вышел из гостиной, а я снова вернулась к созерцанию дворцового парка. Ноябрь близился к концу. А с неба все-таки сорвались белые снежинки, больше похожие на крупу для кур.

— Мама!

Я вздрогнула и обернулась. Маленький Илверт проказливо шмыгнул в комнату и вцепился в мою юбку. Он был очень похож на мужа: некрасивый, нескладный ребенок, чернявый, с острым, хищным носом и живыми карими глазами.

— Смотри, что я тебе принес.

И Ил протянул мне большую шоколадную конфету в яркой обертке. Конфета подтаяла в детской ручонке и потеряла форму, но в глазах сына было столько радости и любопытства, что я взяла ее двумя пальцами.

— Где твои воспитатели? — спросила я сурово. Почему король бегает по дворцу без присмотра?

— Я от них сбежал! — гордо заявил мальчишка.

— А зачем?

— Хотел к тебе, — признался он. — А воспитатели не пускали. Сказали, ты занята государственными делами.

— Они были правы, Илверт. Не годится королю огорчать своих наставников и вести себя, как…

Как ребенок. Самый обычный ребенок, который слишком редко видит свою мать. Но я не могла переступить через себя и признать это.

–… как какой-то голодранец, — закончила фразу.

— Но мама…

— Где подобающее обращение? Ты совсем не слушаешь, о чем говорят воспитатели? Может, мне приказать их выпороть за то, что ты ходишь один?

— Не надо, ваше величество.

Ил опустил голову, а мое сердце кольнуло чувство вины. Он не виноват, что я ненавидела его отца. Не виноват, что стал королем ненавистной мне страны. Ил всего лишь мальчишка. Я слишком многого от него хочу.

По бледным щекам покатились слезинки — одна, еще одна.

— Это еще что такое! — Я уставилась на него. — Немедленно прекрати реветь.

— Я… Да я… Прости… те…

И залился слезами. Я вздохнула, отложила конфету и опустилась перед ним на колени, заставила себя обнять сына за плечи и привлекла к себе, погладила по жестким волосам.

— Ну что ты, глупый, — прошептала на ушко. — Так нельзя, милый. Ты еще на совете разревись.

— На совете не буду. — Сын уткнулся в шею мокрым носом. — Прости.

— Ничего. А теперь ступай, скоро начнутся занятия.

В двери постучали, и на пороге появились те, кого мы только что вспоминали, — воспитатели моего сына. Оба имели виноватый вид. Еще бы! Король Литонии бегает сам по дворцу. Мало ли кто может обидеть ребенка.

— Просим прощения, ваше величество. — Воспитатели слаженно поклонились. — Юный король…

— Юный король должен находиться под вашим неусыпным присмотром, — отрезала я. — И если вы не можете его обеспечить, тогда зря занимаете свою должность. Пошли вон, оба, чтобы больше вас во дворце не видела.

— Но мама! — возмутился Ил. — Я же сам убежал.

— Ты — король и можешь делать все, что вздумается. Они отвечают за твое благополучие. Ты слишком ценен для меня, мой мальчик. Ступай. Проводите его величество в его покои, а потом убирайтесь.

Воспитатели, бледные, как снег за окном, поспешили выполнить поручение. Еще бы, лучше вылететь из дворца, чем попасть в застенки. Я снова осталась одна, но в приоткрытую дверь протиснулась голова любимой собаки. Кассия подошла ко мне, ожидая, пока поглажу по большой умной голове. Я огляделась в поисках, чем угостить собаку, и увидела забытую конфету. Сняла обертку и кинула ей:

— Лови!

Конфета в один миг исчезла в широко раскрытой пасти, и Кассия довольно облизнулась.

— Вон! Пошла.

Умнейшее животное. Сразу развернулась и поспешила исчезнуть с глаз хозяйки. Итак, на чем я остановилась?

— Ваше величество…

Да закончится это паломничество в мои покои?

— Докладывайте, лер Сайден, — приказала начальнику охраны.

— К вам посланец из Изельгарда.

Посланец? От Осмонда? Очередные инструкции? Как же это злит!

— Пусть войдет.

Я не ожидала ничего хорошего. К чему? За те годы, пока фактически правлю Литонией, брат так и не понял, что я не собираюсь до конца дней быть его марионеткой. Да, сейчас для меня выгодно находиться за широкой спиной Изельгарда, но так будет не всегда. И зачем Осмонд прислал ко мне кого-то? Во дворце и так хватает его шпионов.

В комнату вошел молодой мужчина. Его лицо показалось мне смутно знакомым. Может, где-то и виделись. Или же нет? Для изельгардца он был слишком светлым: блондинистые волосы, не длинные, как носили в Изельгарде, а чуть прикрывавшие шею, большие глаза — серо-голубые, как лед по весне, и такие же холодные. Упрямый подбородок, насмешливый изгиб тонких губ. По внешности сказала бы, что веранец, но брат не доверял представителям соседних держав. Значит, все-таки его родина — Изельгард… Внимание привлекли руки, затянутые в черные перчатки вопреки этикету. Что он себе позволяет?

— Ваше величество. — Мужчина поклонился.

Ему могло быть как двадцать пять, так и тридцать пять. Эдакое лицо, которое не говорит о возрасте, и то, что он старше, чем кажется, выдавали лишь чуть опущенные уголки губ и едва заметная складка меж бровей.

— Добрый день, лер. Рада видеть в Литонии посланника моего венценосного брата. С чем пожаловали?

Посланец склонил голову, протягивая запечатанное письмо. Я вскрыла конверт и достала сложенный вчетверо листок.

«Возлюбленная сестра наша, — узнала мелкий, убористый почерк брата, — до нас долетели вести, что в Литонии не все спокойно. Мы беспокоимся о вашем здравии и благополучии нашего племянника Илверта. С этой целью отправляем к вам Ника Вейса — надежного и храброго человека, хорошо зарекомендовавшего себя в последней войне. Дэй Вейс владеет любыми видами оружия, а также имеет множество неоспоримых достоинств, в чем вы можете убедиться. Поэтому надеемся, что вы благосклонно примете его в качестве личного телохранителя, который будет головой отвечать за вашу безопасность. Его величество Осмонд, король Изельгарда».

Личным телохранителем? Вот этого? Я взглянула на лера Вейса иными глазами. Похоже, на этот раз ко мне прислали надсмотрщика высшего уровня. Не принять — значит оскорбить брата. Принять — сразу согласиться с тем, что рядом со мной постоянно будет шпион, который станет докладывать в Изельгард о каждом сказанном слове. Увы, выбора у меня не было. Я закусила губу, стараясь ничем не выдать своего негодования и злости.

— Благодарю за доставленное послание, лер Вейс, — наконец сказала, неслучайно избрав именно литонское обращение. — Известно ли вам, что в нем?

— В общих чертах, ваше величество, — ответил тот. — Его величество Осмонд поручил мне обеспечить вашу безопасность, пока не минуют смутные времена.

— Мне приятно, что брат так заботится обо мне и юном короле. Но это, право, лишнее. Моя охрана надежна. Это люди, которым можно доверять.

Специально сделала ударение на слове «можно», подчеркивая, что уж самому Вейсу точно доверять не собираюсь.

— Понимаю, ваше величество, но разведка Изельгарда не ошибается, и в вашем окружении есть люди, которые могут причинить вред не только вам, но и королю Илверту.

Королю Илверту, тьфу!

— Моя задача — найти их и наказать, а также сберечь вас от любых угроз.

— Хорошо, допустим. — Жаль, не так легко понять, что за человек этот Вейс и по каким правилам с ним играть. — Я отпишу брату, как благодарна за его заботу. Но в моей личной страже нет мест.

— Я получил четкие распоряжения, ваше величество, — отрезал Вейс. — И поверьте, выполню их полностью.

Гаденыш! Смотрит, едва заметно улыбается, будто это он тут король. И самое скверное, что ничего не могу с этим сделать. Ни-че-го. Отошлю обратно в Изельгард, Осмонд разозлится, а мне ни к чему его злить. Да чтоб он провалился!

— Что ж, вы меня убедили, — сказала я милостиво. — Сегодня отдыхайте и осматривайтесь, я прикажу отвести вам комнату. И подойдете к начальнику охраны, он составит для вас график службы…

— Мне не нужен график, — невежливо перебил Вейс. — Приказ моего короля: быть с вами ежеминутно.

— Что, и в постель меня укладывать будете? — Я едва не подскочила с кресла.

— Если понадобится, то буду. — Вейс даже глазом не моргнул. — Не сочтите за наглость с моей стороны, это единственный выход, который вижу.

— Ступайте. Завтра с утра жду вас.

— Благодарю, ваше величество, — поклонился Вейс, а я вызвала слугу и приказала подготовить комнаты для нового телохранителя. Будет он меня укладывать!

Вейс вышел, а я с силой ударила кулаком по ручке кресла. И что ты будешь делать? Был только один вариант — выжить Вейса отсюда. Пусть пишет в Изельгард, Осмонду, куда угодно или сбежит, его никто и искать не будет, но и я не стану терпеть открытый шпионаж. Мерзость!

Куда бы его отправить с глаз долой? В том-то и дело, что некуда. Стоило выйти из комнаты, как меня окружили фрейлины.

— Ваше величество, вы бледны, — заохали они. — Дурно спали в эту ночь? Видели нехорошие сны?

— Да, — ответила я. — Один крайне нехороший сон — пса, который намеревается укусить. Вот только во сне я лишила его зубов.

— Это к удаче, ваше величество, — затрещали девицы. Пустоголовые курицы! И, как и Вейс, неистребимы. Королеве положены фрейлины, и я приближала тех, чьи семейства могли мне пригодиться. И кто виноват, что половина из них — просто мебель?

— Хочу побыть одна, все вон! — приказала им. Действительно хотелось отдохнуть. У меня был один способ отдыха. Когда все ушли, села к столу, взяла чистый лист и вывела: «Дорогой Э., в Литонии зима никак не начнется. Сегодня вместо снега с неба сыплется крупа, и это совсем не радует. Я вспоминаю, как мы с тобой проводили зиму тогда в Изельгарде. Ты пробирался ко мне, и мы сидели у камина до самого утра, болтая о всякой чепухе. Мне так этого не хватает. Мне тебя не хватает. Нет, ты не подумай, я по-прежнему не претендую на место в твоем сердце, но, бывает, так хочется с кем-то поделиться внезапной мыслью, или шуткой, или даже какой-то глупостью, а никого нет. Никого, представляешь? Для меня война продолжается по сей день. И призрак Илверта все еще где-то здесь, в этих коридорах. В непогоду он мне снится. Стоит с кинжалом в груди и таращится пустыми глазницами. И страшно спать, и жить страшно. И хочется сдаться, но не могу. Я никогда не была слабой, нечего и становиться. А брат снова прислал шпиона. Ты бы оценил. Даже скрывать не стал, что приставляет надсмотрщика. Думает, это поможет? Я далеко не так глупа и не собираюсь быть его пешкой. Марионеткой на троне. Это моя страна, нравится мне это или нет. Моя, понимаешь? Она принадлежит моему сыну. А Осмонд… Осмонд пусть занимается Изельгардом. Ты бы меня осудил, наверное. Хотя разве ты когда-то меня осуждал? Вот и сейчас не стал бы. Жаль, у тебя не попросишь совета. Ты знал бы, что делать, а я не знаю. Прости, что снова пишу, но так легче. Кажется, будто ты где-то рядом и действительно можно с тобой посоветоваться. Глупо, все-таки глупо. Да ладно, пусть так. Я буду сильной, обещаю. Бранда».

Перечитала письмо, сложила несколько раз — и бросила в камин, как и всегда. Я никогда бы не решилась написать Эрвингу. Мои люди в Изельгарде сообщали, что он женат и счастлив, а кто я такая, чтобы мешать его счастью? Нет, я больше его не любила, но в сердце осталась дыра. Большая, размером с луну. А Эрвинг был мне единственным другом, и мне его не хватало. Письмо горело быстро и весело. Я улыбнулась. Через час начинался совет, надо переодеться и сменить прическу. Советники, конечно, ослы, но и с ними надо найти общий язык. Я все равно их переиграю.