Неточные совпадения
Он лежал в полудремоте. С некоторых пор у него с этим тихим часом стало связываться странное воспоминание. Он, конечно, не видел, как темнело синее небо, как черные верхушки деревьев качались, рисуясь на звездной лазури, как хмурились лохматые «стрехи» стоявших кругом двора строений, как синяя мгла разливалась по
земле вместе с тонким золотом лунного и звездного света. Но вот уже несколько дней он
засыпал под каким-то особенным, чарующим впечатлением, в котором на другой день не мог дать себе отчета.
Тут же, при нем, вырыли яму, опустили туда живого убийцу и сверх него поставили гроб, заключавший тело им убиенного, и потом обоих
засыпали землею.
Но мать, не слушая отца, — как она часто делала, — кратко и сухо сказала Климу, что Дронов все это выдумал: тетки-ведьмы не было у него; отец помер, его
засыпало землей, когда он рыл колодезь, мать работала на фабрике спичек и умерла, когда Дронову было четыре года, после ее смерти бабушка нанялась нянькой к брату Мите; вот и все.
Часа через полтора могила была готова. Рабочие подошли к Дерсу и сняли с него рогожку. Прорвавшийся сквозь густую хвою солнечный луч упал на землю и озарил лицо покойного. Оно почти не изменилось. Раскрытые глаза смотрели в небо; выражение их было такое, как будто Дерсу что-то забыл и теперь силился вспомнить. Рабочие перенесли его в могилу и стали
засыпать землею.
Оторвался паровоз и первый вагон, оторвались три вагона в хвосте, и вся средина поезда, разбитого вдребезги, так как машинист, во время крушения растерявшись, дал контрпар, разбивший вагоны, рухнула вместе с людьми на дно пещеры, где их и залило наплывшей жидкой глиной и
засыпало землей, перемешанной тоже с обломками вагонов и трупами погибших людей.
Неточные совпадения
Теперь у нас дороги плохи, // Мосты забытые гниют, // На станциях клопы да блохи //
Заснуть минуты не дают; // Трактиров нет. В избе холодной // Высокопарный, но голодный // Для виду прейскурант висит // И тщетный дразнит аппетит, // Меж тем как сельские циклопы // Перед медлительным огнем // Российским лечат молотком // Изделье легкое Европы, // Благословляя колеи // И рвы отеческой
земли.
Палашами и копьями копали могилы; шапками, полами выносили
землю; сложили честно козацкие тела и
засыпали их свежею
землею, чтобы не досталось во́ронам и хищным орлам выклевывать им очи.
Зимою она
засыпала, как муха, сидела в комнатах, почти не выходя гулять, и сердито жаловалась на бога, который совершенно напрасно огорчает ее, посылая на
землю дождь, ветер, снег.
Но когда мальчик через две недели помер от молочницы, то сам его уложил в гробик, с глубокою тоской смотрел на него и, когда
засыпали неглубокую маленькую его могилку, стал на колени и поклонился могилке в
землю.
В нем, кажется мне, как бы бессознательно, и так рано, выразилось то робкое отчаяние, с которым столь многие теперь в нашем бедном обществе, убоясь цинизма и разврата его и ошибочно приписывая все зло европейскому просвещению, бросаются, как говорят они, к «родной почве», так сказать, в материнские объятия родной
земли, как дети, напуганные призраками, и у иссохшей груди расслабленной матери жаждут хотя бы только спокойно
заснуть и даже всю жизнь проспать, лишь бы не видеть их пугающих ужасов.