Неточные совпадения
Солнце висело над дальней грядой гор. И летом оно стоит в этих местах невысоко, но светит своими косыми лучами почти целые сутки, восходя и заходя почти в одном месте. Земля, разогреваемая спокойно, но постоянно, не успевает значительно охладиться в короткую
ночь,
с ее предутренним туманом, и в полдень северное лето пышет жаром и сверкает своей особенной прелестью, тихой и печальной…
А в эту
ночь, действительно, Маруся еще
с подругой одной — из острога выбежали. Редкость это, конечно, что женщины бегут, ну, тут, правда, помощь им была… В Читу пришли они в партии. Сами знаете, каково женщине в нашем быту…
Друзья-то, значит, сплоховали! Сошлись к вечеру у притонщика да, может, вспомнили, что теперь в лазарете делается. Ну,
с горя хватили. Известно, слабость. Там еще бутылочку… Захмелели, да так, подумайте, и проспали
ночь!.. На заре прокинулись: в городе уже тревога, выйти нельзя!
— Сотворил я крестное знамение, подъезжаю все-таки поближе… Что ж ты думаешь: она, значит, бабища эта,
ночью с воскресенья на понедельник народ со всего наслега сбила… Я сплю, ничего не чаю, а они, погань, до зари над моей полоской хлопочут: все борозды как есть дочиста руками назад повернули: травой, понимаешь ты, кверху, а кореньем книзу. Издали-то как быть луговина. Примята только.
Степан без особого дела бродил по слободе, заходил к татарам и приценивался к лошадям, делая вид, что хочет выменять своего буланка. Иной раз он возвращался к
ночи чуть-чуть навеселе, но не пьяный. Вообще я присматривался к своим гостям и спрашивал себя
с удивлением: неужели то, что мелькнуло передо мной в белую
ночь на дальнем озере, — только моя фантазия?..
Почти половину населения слободки составляли татары, которые смотрели на этот сезон
с своей особой точки зрения. Мерзлая земля не принимает следов, а сыпучий снег, переносимый ветром
с места на место, — тем более… Поэтому то и дело, выходя
ночью из своей юрты, я слышал на татарских дворах подозрительное движение и тихие сборы… Фыркали лошади, скрипели полозья, мелькали в темноте верховые… А наутро становилось известно о взломанном амбаре «в якутах» или ограблении какого-нибудь якутского богача.
Теперь они шли по улице, озябшие и несчастные. Слезы текли из слепых глаз старухи и замерзали на лице. Старик шел
с какой-то горестной торжественностью и, постукивая палкой по мерзлой земле, поднимал лицо высоко, как будто глядя в небо слепыми глазами. Оказалось, что они шли «делать бумагу» в управе. В эту
ночь из амбара якута, у которого они зимовали, украли их сокровища, стоившие нескольких лет тяжкого труда…
— Ну, мужик
с бабой тоже весь день ссорились. А, глядишь, к
ночи помирятся…
Замечания Козловского поразили меня самым неприятным образом. Мне импонировала уверенность,
с какой он читал все среди этой темной
ночи, точно в открытой книге… И действительно, его предсказание оправдалось. Выехав из-за последнего берегового утеса в луга, мы вдруг наткнулись на несколько темных верховых фигур. Они сначала остановились, как будто в нерешительности…
Действительно,
с этих пор якуты переменились, как будто кто вдохнул небывалое мужество в сердца этих робких и запуганных людей. Абрам Ахметзянов
с товарищами выезжал
ночью на место своей неудачи, и, остановясь в отдалении, они кричали и грозили, требуя возвращения лошадей; но якуты только звали их подойти поближе, а на следующую
ночь, как было известно в слободе, — устроили засаду у брода. Но удалой Абрашка уже не решился выехать туда вторично, и угрозы татар остались неисполненными…
Но кто убийца их жестокой? // Он был с седою бородой; // Не видя девы черноокой, // Сокрылся он в глуши лесной. // Увы! то был отец несчастный! // Быть может, он ее сгубил; // И тот свинец его опасный // Дочь вместе с пленником убил? // Не знает он, она сокрылась, // И
с ночи той уж не явилась. // Черкес! где дочь твоя? глядишь, // Но уж ее не возвратишь!!.
Неточные совпадения
«Ну полно, полно, миленький! // Ну, не сердись! — за валиком // Неподалеку слышится. — // Я ничего… пойдем!» // Такая
ночь бедовая! // Направо ли, налево ли //
С дороги поглядишь: // Идут дружненько парочки, // Не к той ли роще правятся? // Та роща манит всякого, // В той роще голосистые // Соловушки поют…
Днем
с полюбовницей тешился, //
Ночью набеги творил, // Вдруг у разбойника лютого // Совесть Господь пробудил.
Молиться в
ночь морозную // Под звездным небом Божиим // Люблю я
с той поры. // Беда пристигнет — вспомните // И женам посоветуйте: // Усердней не помолишься // Нигде и никогда. // Чем больше я молилася, // Тем легче становилося, // И силы прибавлялося, // Чем чаще я касалася // До белой, снежной скатерти // Горящей головой…
Под песню ту удалую // Раздумалась, расплакалась // Молодушка одна: // «Мой век — что день без солнышка, // Мой век — что
ночь без месяца, // А я, млада-младешенька, // Что борзый конь на привязи, // Что ласточка без крыл! // Мой старый муж, ревнивый муж, // Напился пьян, храпом храпит, // Меня, младу-младешеньку, // И сонный сторожит!» // Так плакалась молодушка // Да
с возу вдруг и спрыгнула! // «Куда?» — кричит ревнивый муж, // Привстал — и бабу за косу, // Как редьку за вихор!
И тут я
с печи спрыгнула, // Обулась. Долго слушала, — // Все тихо, спит семья! // Чуть-чуть я дверью скрипнула // И вышла.
Ночь морозная… // Из Домниной избы, // Где парни деревенские // И девки собиралися, // Гремела песня складная. // Любимая моя…